ПОСЛАНИЕ ДВОРИТЕЛЬНОЕ НЕДРУГУ

     Господину имя рек имя рекъ челом бьет. 

И еще тебЪ, господине, добро доспЪю, 

Ъхати к тебЪ не смЪю. 

Живешь ты, господине, вкупЪ, 

а толчешь в ступе. 

И то завернется у тобя в пупЪ, 

потому что ты добрЪ опальчив вкруте. 

И яз твоего величества не боюсь 

и впредь тебЪ пригожусь.

    Да велЪлъ ты, господине, взяти взаем ржи, 

и ты, господине, не учини в нем лжи, 

чтобы, господине, мнЪ очи твои радостно видати, 

а тебЪ пожаловать: та моя рожь отдати. 

Добро тебЪ надо мною подворити, 

и в такой старости з голода не уморити, 

и тебЪ, господину моему, недостатакъ своих, 

что проел,— животишек — не забыти. 

И я на тебя к богу плачюся, 

что проел я останошною свою клячю.

    И ты, господине, на благочестие уклонися, 

а нам смилуйся, поплатися! 

Милость покажи, 

моей бедности конец укажи. 

А докуду твоего платежу ждати? 

И я а том не тужу 

и сам себЪ не разсужу.

    А тебя не вЪдаю, как положити и чем тебя одЪти:

шубою тебя одЪти —

и тебЪ опрЪти,

а портным одЪти —

и ты здрожышь,

у нас убежишъ,

и людей насмешишь,

а себя надсадишь.

    А челом бы тебЪ ударил гостинца, да нечим, 

потому что много к тебЪ послати не смЪю, 

и ты все обреешъ, 

чести не знаешь.

А мало послати к тебЪ не смЪю, 

боюсь тебя: с сердца ушибешь 

и гостинец не приимешь.

    И ты нам дай сроку ненадолго, 

и мы, как здумаем, 

и тебЪ, что ни буди, пошлем. 

Да пожалуй к нам в гости ни ногою, 

а мы тебя не ждемь, 

и ворота запираем, 

а хлЪбъ да соль у нас про тобя на воротах гвоздием прибита. 

И писать было к тебЪ немало, 

да разуму не стало. 

И ты пожалуй, 

на нас не пеняй.