ВАШ ОТЕЦ - ДИАВОЛ, И ВЫ ХОТИТЕ ИСПОЛНЯТЬ ПОХОТИ ОТЦА ВАШЕГО (Начало)
07.03.2014, 02:52
ВАШ ОТЕЦ - ДИАВОЛ, И ВЫ ХОТИТЕ ИСПОЛНЯТЬ ПОХОТИ ОТЦА ВАШЕГО
ДЕМОНЫ РЕВОЛЮЦИИ
В 1917 ГОДУ РОССИЯ была потрясена социальной катастрофой, самой страшной и кровавой из всех, известных человечеству. Ни по грандиозным масштабам, ни по своей жестокости, ни по продолжительности (ибо она не окончилась до сих пор) русская революция не знает себе равных. И тем не менее, несмотря на многодесятилетний опыт безмерных скорбей и невероятных тягот, мы в большинстве своем так и не поняли — что же произошло (и происходит) с Россией, какая сила превратила цветущую, бурно развивающуюся страну сперва в арену кошмарной братоубийственной бойни, затем в огромный концлагерь, в полигон разнузданного, откровенного и циничного богоборчества, а в завершение всего отдала одураченную, ограбленную и преданную Русь «на поток и разграбление» алчной своре международных преступников и проходимцев, действующих под глумливой вывеской «демократии». Не разобравшись во всем этом, не осознав причин нашей великой всенародной беды, не поняв, как действуют разрушительные механизмы, запущенные на Русской земле много лет назад, не сможем мы восстановить здоровое, естественное течение русской жизни, обезвредить ядовитые всходы безбожия и сатанизма, воскресить Святую Русь.
ВОСПОМИНАНИЯ КНЯЗЯ ЖЕВАХОВА
СРЕДИ СВИДЕТЕЛЬСТВ крестных страданий России особое место занимает книга воспоминаний товарища (говоря современным языком— первого заместителя) обер-прокурора Святейшего Синода князя Николая Давыдовича Жевахова. Он занимал этот высокий пост с 15 сентября 1916 года по 1 марта 1917-го, когда был арестован «революционными солдатами» по приказу Керенского. Заняв должность по личному распоряжению Государя, знавшего глубокую религиозность князя и его твердые державные убеждения, Жевахов, естественно, рассматривался «новой» властью как опасный враг. Для нас же немаловажным будет тот факт, что он являлся духовным чадом знаменитого оптинского старца Анатолия и согласился на работу в Синоде по его прямому благословению. После освобождения из-под ареста, зная, что очередное столкновение с «революционной» властью наверняка станет для него роковым, Жевахов тайно покинул Петроград. С этого момента для него началась, по его собственному выражению, «скитальческая жизнь, полная невзгод, страданий, лишений, но в то же время и удивительных, чудесных проявлений милости Божией». «Немало постранствовав по вздыбившейся России, побывав и «под белыми», и «под красными», Жевахов в конце концов оказался за границей, где и издал свои воспоминания. Их первый том вышел в Мюнхене в 1923-м, а второй — в Сербии, в 1928 году. Значительная его часть посвящена анализу того явления, которое в официальной «советской» историографии получило название «Великая Октябрьская социалистическая революция». «Задача революции 1917 года, — пишет Жевахов, — заключалась в уничтожении России и образовании на ее территории... опорного пункта для последующего завоевания западно-европейских христианских государств... Впереди стояли гонения на Православную Церковь, расхищение несметных богатств России, поголовное истребление христианского населения, мучения, пытки, казни, воскресали давно забытые страницы истории, о которых помнили только особо отмеченные Богом люди... Предупреждали о наступлении этого момента преподобный Серафим Саровский, Илиодор Глинский, Иоанн Кронштадтский и мудрецы-миряне, один перечень имен которых мог бы составить целую книгу, но им никто не верил... И когда наступил этот — давно предвозвещенный — момент, то его не только не узнали, а наоборот, думали, что «новыми» людьми строится «новая» Россия, создаются «новые» идеалы, указываются «новые» пути к достижению «новых» целей. Везде и повсюду только и были слышны «новые» слова, люди стали говорить на «новом», непонятном языке, и с тем большим изуверством и ожесточением уничтожали все «старое», чем больше стремились к этому «новому», с коим связывали представления о земном рае. В действительности же происходило возвращение к такому седому, покрытому вековой пылью старому, происходила не «классовая» борьба, или борьба «труда с капиталом», торжествовали не эти глупые, рассчитанные на невежество масс лозунги, а была самая настоящая, цинично откровенная борьба жидовства с христианством, одна из тех старых попыток завоевания мира..., какая черпала свои корни в древнеязыческой философии халдейских мудрецов и началась еще задолго до пришествия Христа Спасителя на землю, повторяясь в истории бесчисленное количество раз одинаковыми средствами и приемами. Ни для верующих христиан, привыкших с доверием относиться к Слову Божию, ни для честных ученых, видевших в достижениях науки откровение Божие, не было ничего нового в этих попытках уничтожить христианство и завоевать мир, и только безверие, с одной стороны, и глубокое невежество, с другой, не позволяли одураченным людям видеть в происходящем отражения давно забытых страниц истории». Сегодня для нас такое свидетельство чрезвычайно важно, ибо указывает, подтверждая, на религиозный характер второй, Великой Русской Смуты, продолжающейся и по сию пору. Православная Церковь сформировала и воодушевила русскую государственность, даровала народному бытию великую цель и вечный смысл бытия, образовала наш национальный характер, соделав его драгоценным ковчегом для благоговейного хранения Истин Божественного вероучения. Русская духовность неразделимо срослась с державностью, и уничтожить одно без другого было просто невозможно. Потому-то издавна, осторожно и терпеливо, маскируясь и лукавя, подтачивали русоненавистники и богоборцы это соборное единство. Программы, имевшие своей целью уничтожение России как оплота христианской государственности в мире, были спланированы не вчера и выполнялись тщательно и неуклонно. «К концу 1917 года все эти программы были уже окончательно выполнены, — пишет Жевахов, — и по всей России царил неописуемый террор, посредством которого новая власть закрепляла позиции, завоеванные глупостью, изменой и предательством вожаков русского народа. Вся Россия буквально заливалась потоками христианской крови, не было пощады ни женщинам, ни старикам, ни юношам, ни младенцам. Изумлением были охвачены даже идейные творцы революции, не ожидавшие, что работа их даст в результате такие моря крови. Не удивлялись только те, кто помнил §15 «Сионских протоколов», где говорится: «Когда мы, наконец, окончательно воцаримся при помощи государственных переворотов, всюду подготавливаемых..., мы постараемся, чтобы против нас уже не было заговоров. Для этого мы немилосердно казним всех, кто встретит наше воцарение с оружием в руках...» Развал России явил такую грандиозную картину разрушения во всех областях государственной, общественной и личной жизни, что потребуются не только тома для описания этой картины, но и великий талант, способный передать потомству весь ужас пережитого... Придет время, когда правдиво написанная «История русской революции» сделается настольной книгой для каждого честного, мыслящего христианина — как грозное предостережение грядущим поколениям, как свидетельство попранных гордым человеком законов Божьих, как страшный результат противления воле Божьей». И действительно, духовной первопричиной русской трагедии XX века стало помрачение религиозно-нравственного самосознания народа, поддавшегося льстивым посулам земных, тленных благ и ради них отвергшегося того великого служения народа-богоносца, которое было даровано ему свыше и составляло смысл русской жизни на протяжении многих веков. Стоило пошатнуться краеугольному камню веры, как все огромное здание русской государственности обрушилось, похоронив под своими обломками неисчислимые жертвы материалистического обмана. Более того, религиозная энергия и сила русской души, до того верой и правдой служившие делу спасения, делу торжества евангельской нравственности и истины Христовой — потеряв православную опору, были легко «перенацелены» на достижение безумных, губительных псевдорелигиозных целей: «торжества мировой революции», «интернациональной солидарности», «построения коммунизма» и тому подобных химер, скрывавших за привлекательной внешностью смертельное для России богоборческое содержание. Творцы революции, обладая многовековым опытом организации антихристианских социальных катаклизмов, рассчитали точно. Они знали, что всякий народ — дитя. Русский же народ, сверх того — дитя доверчивое, доброе и простосердечное. Одурачив его сказками о «народовластии», «всеобщем равенстве», «классовой справедливости», веру России подвергли страшному, огненному, кровавому испытанию... «Разрушалась Россия сознательно, — говорит Жевахов, — и ее развал явился не результатом теоретических ошибок и заблуждений идейных борцов революции, желавших взамен дурного старого создать что-то лучшее и новое, как думали и продолжают даже теперь думать непрозревшие люди, а выполнением давно задуманных, гениально разработанных программ, обрекавших Россию на вымирание». Факты, приводимые князем в своих воспоминаниях, столь жутки, что невольно возникает вопрос: стоит ли такое помнить? К сожалению, помнить это надо, чтобы ужас пережитого стал надежным препятствием на пути всех и всяческих русоненавистников, новых обманщиков и разорителей России. Итак, укрепив свои сердца незлобием и кротостью, исполнив их христианским милосердием, наберемся мужества и— взглянем тяжелой правде в глаза. «С молитвой за несчастных, невинно замученных жертв богоборческого фанатизма подойдем ближе к местам их мучений и страданий, — призывает Жевахов, — войдем в глубь кровавых застенков, где миллионы православных христиан кончали свои счеты с жизнью среди оргий обезумевших сатанистов, войдем туда не для праздного любопытства, а во имя долга перед человечеством, чтобы поведать всему миру о том, что мы там увидели... и чему до сих пор еще так мало верят. Не верят потому, что никакое воображение не в силах нарисовать картины таких ужасов, какие испытала великая христианская Россия, очутившись в когтях вампира, высасывающего ее кровь... Будем помнить, что все эти ужасы, все то, что рассматривается Европой как «сказка» или преувеличение..., станет ясным и понятным, если мы не забудем основную цель русской революции — истребление христианского населения России». Этой страшной цели была подчинена деятельность всех «силовых» структур новорожденной советской власти, служившей на деле лишь декорацией, скрывавшей зловещий механизм воинствующего человеконенавистничества. С полной ясностью и циничной откровенностью он явил себя в деятельности ЧК, укомплектованной в подавляющем большинстве инородцами и иноверцами, ставшей по роду своей деятельности настоящей «всероссийской бойней», возведшей на уровень официальной государственной задачи убийства, пытки и истязания людей. Говорит Жевахов: «Никакое воображение не способно представить себе картину этих истязаний. Людей раздевали догола, связывали кисти рук веревкой и подвешивали к перекладинам с таким расчетом, чтобы ноги едва касались земли, а потом медленно и постепенно расстреливали из пулеметов, ружей или револьверов. Пулеметчик раздроблял сначала ноги для того, чтобы они не могли поддерживать туловища, затем наводил прицел на руки и в таком виде оставлял висеть свою жертву, истекающую кровью... Насладившись мучением страдальцев, он принимался снова расстреливать их в разных местах до тех пор, пока живой человек не превращался в кровавую массу и только после этого добивал ее выстрелом в лоб. Тут же сидели и любовались казнями приглашенные «гости», которые пили вино, курили и играли на пианино или балалайках... Часто практиковалось сдирание кожи с живых людей, для чего их бросали в кипяток, делали надрезы на шее и вокруг кисти рук, щипцами стаскивали кожу, а затем выбрасывали на мороз... Этот способ практиковался в харьковской чрезвычайке, во главе которой стояли «товарищ Эдуард» и каторжник Саенко. По изгнании большевиков из Харькова Добровольческая армия обнаружила в подвалах чрезвычайки много «перчаток». Так называлась содранная с рук вместе с ногтями кожа. Раскопки ям, куда бросали тела убитых, обнаружили следы какой-то чудовищной операции над половыми органами, сущность которой не могли определить даже лучшие харьковские хирурги... На трупах бывших, офицеров, кроме того, были вырезаны ножом или выжжены огнем погоны на плечах, на лбу — советская звезда, а на груди — орденские знаки; были отрезаны носы, губы и уши... На женских трупах — отрезанные груди и сосцы, и пр. и пр. Много людей было затоплено в подвалах чрезвычаек, куда загоняли несчастных и затем открывали водопроводные краны. В Петербурге во главе чрезвычайки стоял латыш Петерс, переведенный затем в Москву. По вступлении своем в должность «начальника внутренней обороны», он немедленно же расстрелял свыше 1000 человек, а трупы приказал бросить в Неву, куда сбрасывались и тела расстрелянных им в Петропавловской крепости офицеров. К концу 1917 года в Петербурге оставалось еще несколько десятков тысяч офицеров, уцелевших от войны, и большая половина их была расстреляна Петерсом, а затем жидом Урицким. Даже по советским данным, явно ложным, Урицким было расстреляно свыше 5000 офицеров. Переведенный в Москву, Петерс, в числе прочих помощников имевший латышку Краузе, залил кровью буквально весь город. Нет возможности передать все, что известно об этой женщине-звере и ее садизме. Рассказывали, что она наводила ужас одним своим видом, что приводила в трепет своим неестественным возбуждением... Она издевалась над своими жертвами, измышляла самые жестокие виды мучений преимущественно в области половой сферы и прекращала их только после полного изнеможения и наступления половой реакции. Объектами ее мучений были главным образом юноши, и никакое перо не в состоянии передать, что эта сатанистка производила со своими жертвами, какие операции проделывала над ними... Достаточно сказать, что такие операции длились часами и она прекращала их только после того, как корчившиеся в страданиях молодые люди превращались в окровавленные трупы с застывшими от ужаса глазами... Ее достойным сотрудником был не менее извращенный садист Орлов, специальностью которого было расстреливать мальчиков, которых он вытаскивал из домов или ловил на улицах... Если мои сведения кажутся неправдоподобными, а это может случиться — до того они невероятны, и с точки зрения нормальных людей недопустимы, то я прошу проверить их, ознакомившись хотя бы только с иностранной прессой, начиная с 1918 года, и просмотреть газеты «Victoire», «Times», «Le Travail», «Journal de Geneve», «Journal des Debats» и другие... ... В Киеве чрезвычайка находилась во власти латыша Лациса. Его помощниками были изверги Авдохин, жидовки «товарищ Вера», Роза Шварц и другие девицы. Здесь было полсотни чрезвычаек, но наиболее страшными были три, из которых одна помещалась на Екатерининской ул., № 16, другая на Институтской ул., № 40 и третья на Садовой ул., № 5... В одном из подвалов чрезвычайки, точно не помню какой, было устроено подобие театра, где были расставлены кресла для любителей кровавых зрелищ, а на подмостках, то есть на эстраде, которая должна была изображать собой сцену, производились казни. После каждого удачного выстрела раздавались крики «браво», «бис» и палачам подносились бокалы шампанского. Роза Шварц лично убила несколько сот людей, предварительно втиснутых в ящик, на верхней площадке которого было проделано отверстие для головы. Но стрельба в цель являлась для этих девиц только шуточной забавой и не возбуждала уже их притупившихся нервов. Они требовали более острых ощущений, и с этой целью Роза и «товарищ Вера» выкалывали иглами глаза, или выжигали их папиросой, или же забивали под ногти тонкие гвозди. В Киеве шепотом передавали любимый приказ Розы Шварц, так часто раздававшийся в кровавых застенках чрезвычаек, когда ничем уже нельзя было заглушить душераздирающих криков истязуемых: «Залей ему глотку горячим оловом, чтобы не визжал, как поросенок»... И этот приказ выполнялся с буквальной точностью. Особенную ярость вызывали у Розы и Веры те из попавших в чрезвычайку, у кого они находили нательный крест. После невероятных глумлений над религией они срывали эти кресты и выжигали огнем изображение креста на груди, или на лбу своих жертв... Практиковались в киевских чрезвычайках и другие способы истязаний. Так, например, несчастных втискивали в узкие деревянные ящики и забивали их гвоздями, катая ящики по полу... Когда фантазия в измышлении способов казни истощалась, тогда страдальцев бросали на пол и ударами тяжелого молота разбивали им голову пополам с такой силой, что мозг выдавливался на пол. Это практиковалось в чрезвычайке, помещавшейся на Садовой, 5, где солдаты Добровольческой армии обнаружили сарай, асфальтовый пол которого был буквально завален человеческими мозгами... В Полтаве неистовствовал чекист «Гришка», практиковавший неслыханный по зверству способ мучений. Он предал лютой казни 18 монахов, приказав посадить их на заостренный кол, вбитый в землю. Этим же способом пользовались и чекисты Ямбурга, где на кол были посажены все захваченные на Нарвском фронте офицеры и солдаты. Никакое перо не способно описать мучения страдальцев, которые умирали не сразу, а спустя несколько часов, извиваясь от нестерпимой боли. Некоторые мучились даже более суток. Трупы этих великомучеников являли собой потрясающее зрелище: почти у всех глаза вышли из орбит... В Благовещенске у всех жертв чрезвычайки были вонзенные под ногти пальцев на руках и ногах граммофонные иголки. В Омске пытали даже беременных женщин, вырывали животы и вытаскивали кишки. В Казани, на Урале и в Екатеринбурге несчастных распинали на крестах, сжигали на кострах или же бросали в раскаленные печи...» Человеколюбие и милосердие по отношению к читателям этих строк требует ограничить цитирование — не всякое сердце способно вместить в себя тот груз горечи и скорби, какой неизбежно ложится тяжким бременем на каждого, прикасающегося к страшным тайнам русской революции. Мы оставим за рамками нашего труда дальнейшие описания насилий и мучений, страшных последствий искусственно созданного голода, погубившего миллионы людей, сделавшего обыденностью ужасы трупоядения и людоедства. Мы воздержимся от публикации списка главных палачей России — почти сплошь нерусских — дабы не обострять национальной обиды, не давать места бесу злобы и вражды. Надо лишь твердо помнить, что все пережитое нашим народом окажется напрасным, а сами мы станем предателями и изменниками великого русского дела, если не сделаем должных выводов из горького опыта, доставшегося нам безмерной, невосполнимой ценой... Правильная оценка феномена Октябрьской (да и Февральской тоже) революции — ключ к пониманию всей русской истории советского периода, с ее многочисленными загадками и противоречиями, героическими свершениями и позорными провалами. Только овладев этим ключом, можно рассчитывать, что он откроет дверь к русскому возрождению, к воскресению Святой Руси, а не к новой эпохе гибельных катаклизмов.
РЕЛИГИЯ НЕНАВИСТИ
СИЛЫ, СОКРУШИВШИЕ русскую православную государственность, вовсе не думали удовлетвориться достигнутым. Следующими шагами, по мысли вдохновителей революции, должны были стать мероприятия по «расхристианиванию» русского самосознания, и, более того, формированию антихристианского мировоззрения, антицеркви — как организационной основы богоборчества и кадровой, структурной опоры сознательного сатанизма. Первые двадцать пять лет после революции стали временем напряженной борьбы русского народа за сохранение своих православных святынь, когда террору, лжи и насилию Россия противостояла верою, терпением, исповедничеством и страстотерпчеством. Долгие годы атеистической пропаганды сделали свое дело — сейчас мы склонны видеть в собственной истории действие причин хозяйственных, военных и политических, почти не отдавав себе отчета в том, что все они — только следствия духовного состояния общества, порывов обуреваемой страстьми души человеческой. И все же целый ряд исторических свидетельств подтверждает: попытки насадить на русской земле сатанинские культы были преднамеренными и целенаправленными. В 1921 году датчанин Хепнинг Келер издал в Берлине книгу под названием «Красный Сад». В том же году отзывы о его книге и перепечатки из нее появились и в русской антибольшевистской печати. Воспоминания Келера, немало повидавшего. в развороченной России, представляют для нас значительный интерес. Он, например, описывает церемонию открытия в городе Свияжске памятника... Иуде Искариотскому, предателю Иисуса, Христа. Келер попал в Свияжск (сам он ошибочно называет его Свиягородом) по пути из Алатыря в Казань как раз в день «торжества». По этому случаю в городе состоялся парад двух полков Красной армии и команды бронепоезда. Председатель местного совета произнес «пламенную» речь, в которой говорил о том, что решение поставить памятник именно Иуде было принято не сразу. Сперва в качестве кандидатов на эту высокую «честь» фигурировали Люцифер (то есть сам сатана) и Каин, «так как оба они были угнетенными, мятежниками, революционерами». Но, к сожалению, сказал председатель, образ Люцифера не вполне согласуется с материалистическим мировоззрением, что же касается Каина — его существование исторически не подтверждено. Поэтому было решено поставить памятник «человеку, в течение двух тысяч лет презиравшемуся капиталистическим обществом, предтече мировой революции — Иуде Искариоту...» Наблюдатель пишет, что даже в окружавшей оратора распропагандированной толпе не все разделяли его мнение. Слышались какие-то протестующие возгласы, некоторые истово крестились. Когда настал момент открытия памятника и покров упал к ногам присутствующих, их взорам открылась буро-красная гипсовая фигура человека — больше натуральной величины — с искаженным, обращенным к небу лицом, судорожно срывавшего с шеи веревку. Если это не вызов Богу и не гимн сатане — то что? Нелишне будет, наверное, упомянуть и о бронепоезде, команда которого участвовала в параде. Он носил имя Карла Маркса и возглавлялся матросом Балтийского флота. Келеру довелось путешествовать на нем, и его описания тоже плохо вяжутся с нашими устоявшимися стереотипами о «комиссарах в пыльных шлемах». Поезд, пишет Келер, был первоклассный, заграничной работы, с пушками, помещенными во вращающейся бронированной башне, пулеметами и тремя пульмановскими вагонами. На особой платформе помещались аэроплан и автомобиль. В одном из вагонов находилось особое купе, обитое шелками и увешанное картинами, с полом, покрытым персидским ковром. Купе это занимала некая дама, бывшая в команде заведующей хозяйством, пулеметчицей, «советчицей» командира и «сестрой милосердия» одновременно. Остается только догадываться об источниках такой роскоши... Гражданская война дала многочисленные примеры изощренного религиозного изуверства. Одно из доказательств широкого распространения этих жутких явлений — «доказательство крепкое своей проверенностью очевидцами, ошеломляющее своей незамаскированной жестокостью и издевательской наглостью», — опубликовала газета «Ялтинский вечер» в феврале 1920 года. В конце мая 1919-го Белая армия вела бои за обладание Мелитополем. Эта операция была возложена на Сводно-гвардейский полк под командованием полковника Лукошко, в состав которого, в частности, входил 4-й стрелковый гвардейский батальон. Им противостояли части знаменитой дивизии Дыбенко. 2 июня, в районе села Черниговка Бердянского уезда рота четвертого батальона под командованием полковника Ухтомского вела бой с превосходящими силами противника. Во время отступления князь Ухтомский был ранен, и когда стало ясно, что вынести его не удастся, он, во избежание пыток, которым мог подвергнуться в плену у красных, приказал одному из офицеров застрелить его, что и было выполнено. Кроме Ухтомского, на поле боя был оставлен еще 21 человек — раненые и убитые. Через два часа деревня была взята фланговым ударом двух сотен кубанских казаков из частей генерала Виноградова. Были найдены тела всех 22 оставленных ранее бойцов. Но — в каком виде! На всех трупах осмотр обнаружил следы ритуального религиозного глумления. Самое святое для христиан — крестные страдания Спасителя — всегда служили объектом самых неистовых проклятий христоненавистников. Издеваясь над жертвами, они символически повторяли страшное преступление богоубийства, подтверждая свое отвержение Сына Божиего. Множество подобных мучеников канонизировано Православной Церковью, и память о них свято чтится верующими... Так вот — на всех 22 трупах оказались пробиты ладони и ступни (язвы от гвоздей, прободавших руки и ноги Спасителя), проколот левый бок (рана, нанесенная Христу римским стражником), и на лбу сорвана полоска кожи (след тернового венца). Кощунство было произведено как над трупами, так и над живыми еще людьми, скончавшимися во время этой пытки. Страждет и трепещет сердце человеческое, когда приходится говорить о столь печальных событиях. Повторюсь еще раз, «паки и паки реку» — не для того, чтобы призывать к отмщению, ворошу я страницы забытого прошлого. «Мне отмщение, и Аз воздам», — провозгласил Господь, оставив на нашу долю милосердствовать о павших и бдеть, дабы не повторялось, умножаясь, зло. Уроки истории, страдания ушедших поколений обязывают живущих к делам веры и благочестия — и грош нам цена, если мы не усвоим должных выводов, не положим в основание нашей жизни добытый великими страданиями и обильной кровью опыт...
ЗНАЮ ТВОИ ДЕЛА; ТЫ НОСИШЬ ИМЯ, БУДТО ЖИВ, НО ТЫ МЕРТВ!
ЗАКАТ ЕВРОПЫ
РУССКОЕ РАССЕЯНИЕ
СУДОРОГИ РЕВОЛЮЦИИ и гражданской войны, терзавшие Россию несколько лет подряд, выплеснули за границы страны более двух миллионов беженцев. Еще так недавно изобильная и богатая, стоявшая на пороге великой победы в Мировой войне — Российская Империя лежала в руинах, среди которых обезумевшие люди продолжали убивать друг друга: одни — во имя кровавых химер «мировой революции» и «диктатуры пролетариата», другие — в тщетной надежде вернуть назад то, что уже невозможно было вернуть никакими силами. Страна буквально взорвалась вынужденными переселенцами. Полярные порты Мурманска и Архангельска вынесли в мир; северную волну эмигрантов, рассеявшихся по всей Европе. Южная волна, пройдя через залитую слезами и кровью Украину и разоренный Крым, хлынула на турецкие берега и Балканский полуостров. Западная волна, перевалив через фронты братоубийственной бойни, обрушилась на Прибалтику, Польшу и Чехословакию. На Дальнем Востоке прокатившийся через Сибирь многосоттысячный поток беженцев затопил Манчжурию, Китай, Корею и Японию. К 1920 году в одной только Германии скопилось около 560000 русских эмигрантов. Около 100000 обосновалось в Манчжурии, 40000 в Канаде, 20000 в Соединенных Штатах. Даже в Южной Америке и Австралии образовались русские общины численностью соответственно 3000 и 1700 человек. Эмиграция состояла преимущественно из представителей «простого» народа и осколков той самой интеллигенции, которая столь усердно готовила революцию. Тысячи политиков, журналистов, адвокатов, врачей, инженеров, коммерсантов, промышленников, священников и чиновников были причудливо перемешаны в ней с десятками и сотнями тысяч офицеров и нижних чинов, казаков и обыкновенных крестьян, бежавших от большевистского террора и голодной смерти. Очутившись в новой, неизвестной, чуждой среде, русские беженцы не встретили ни сострадания, ни понимания. Пока невзгоды их сохраняли еще печать новизны, они возбуждали интерес и любопытство — не более того. Впрочем, и это быстро проходило, уступая место равнодушию, если не раздражению и враждебности. Отдельные отрадные исключения только подтверждали это печальное правило, а после того, как в 1921 году советское правительство лишило эмигрантов российского гражданства, ко всем прочим бедам русского рассеяния добавилась еще полная юридическая беззащитность. «Нансеновские паспорта» — бледно-зеленые удостоверения личности, которые Лига Наций выдавала русским, не имевшим гражданства, лишь подчеркивали бездомность их обладателей и делали из них подозрительных бродяг, в любой стране находящихся вне закона *.
* Набоков, например, вспоминал, что иметь «нансеновский паспорт» было все равно, что быть незаконнорожденным или преступником, отпущенным под честное слово. Из «страны проживания» можно было вылететь в два счета просто за нарушение правил перехода улицы.
Невежество западного обывателя не знало пределов. Князь Андрей Лобанов-Ростовский, отпрыск старинного рода, восходящего к Рюриковичам, вспоминал, как в 1920 году, на вопрос одной американки о том, чем он был занят во время войны, он ответил, что служил в Русской армии. «Правда? — удивилась она. — Я не знала, что Россия участвовала в войне». И, немного подумав, добавила: «Видимо, русские там не особенно отличились». Лишившись Родины и оказавшись в чуждом, бездушном мире, эмигранты страшной ценой заплатили за свое право на безопасную жизнь после лишений и ужасов революции. Утеря родных корней и тоска по своей обезображенной коммунизмом Родине означали для многих из них медленную духовную смерть. Впрочем, и физическое существование в водоворотах прижимистого, хищного и холодного Запада давалось нелегко. Великий князь Александр, например, для того, чтобы поправить свои дела, вынужден был отдать редчайшую коллекцию монет за пять процентов ее довоенной номинальной стоимости по каталогу. Через десять лет в газете «Тайме» он увидел объявление, в котором тот же швейцарский перекупщик предлагал одну из этих монету «купленную у члена русской императорской семьи», за сумму, в сто раз большую, чем та, которую в свое время получил Александр за всю коллекцию целиком. Если такова была жизнь бывшей знати, то люди простые и небогатые зачастую бедствовали всерьез, прозябая на грани нищеты и голодной смерти. Восток и Запад, Европа и Азия были к ним равно неласковы. В борделях Пекина и Сингапура в 20-х годах количество русских проституток, гонимых в притоны крайней нуждой, возросло до таких размеров, что на жаргоне злачных мест Харбина и Шанхая всякая белая проститутка стала называться «русской девочкой»... Для большинства беженцев революция стала жестоким уроком, наглядно показавшим, к чему приводит отторжение от вековых святынь и освященных Церковью начал государственного мироустройства. За исключением относительно немногочисленной группы масонов и группировавшихся вокруг них либералов, а также остатков левых, «народных» и «социалистических» партий, так ничего и не понявших в произошедшем, эмиграциях была явно «правой», то есть православной и монархической. Боль утрат и взаимные обиды, умело подогревавшиеся изнутри и извне агентами советских спецслужб, порождали в ее среде противоречия и недоразумения, громкие споры и взаимные обвинения — но все это бурление касалось большей частью вопросов сиюминутно-политических, партийно-групповых. Вероисповедное и мировоззренческое единство притом все же сохранялось, чему в решающей мере способствовала Русская Православная Церковь, сформировавшая в странах рассеяния свой клир из числа архиереев и священников, оказавшихся в вынужденном изгнании. Неисповедимы пути Господни — всемогущему промыслу Его угодно было опять соделать судьбы русского народа эпицентром мировой истории. В обеих своих частях: страждущей и страдающей под гнетом богоборцев в России, с одной стороны, а с другой — рассеявшейся по всему свету в поисках лучшей доли, русские люди сыграли ключевую роль в бурных событиях двадцатого столетия. Но если значение Советского Союза в этих процессах бесспорно и общеизвестно, то влияние русского рассеяния, оставшегося единственным свободным носителем традиционного русского самосознания, почти не изучено и предано незаслуженному забвению. Чтобы правильно его оценить, необходимо разобраться в том, что представляла из себя послевоенная Европа, каковы были явные и скрытые пружины и механизмы, определявшие ее хозяйственную, политическую, культурную и духовную жизнь.
ЗА КУЛИСАМИ ЕВРОПЕЙСКОЙ ДРАМЫ
ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА и последовавшая за ней европейская смута до предела обнажили язвы и противоречия, разъедавшие общественную и государственную жизнь континента. Бациллы духовной заразы, сразившей Россию, давно (и весьма успешно) вели свою разрушительную работу и в других странах. Безумная бойня, не принесшая успехов и выгод никому, кроме транснационального финансового капитала, лишь усугубила положение. Даже при самом беглом взгляде на ее политические, социальные и экономические последствия всякому добросовестному наблюдателю становилось ясно: так долго продолжаться не может. Версальский мирный договор перекроил государственные границы в Европе столь неестественно и прихотливо, что это просто исключало их долговечность и стабильность. Не лучше обстояло дело и с экономикой. В своих довоенных границах государства представляли из себя цельные, исторически сложившиеся хозяйственные организмы. Австро-Венгрия, например, гармонично сочетала в своем составе промышленные области Богемии с земледельческими венгерскими угодьями. После войны это органическое единство было расколото на ряд самостоятельных, взаимно подозрительных государств: Чехословакию, Венгрию, Австрию. Каждое из них, отгородившись от соседей, утратило прежнюю возможность здорового товарообмена и угодило в тиски жестокого экономического кризиса *.
* Вам это ничего не напоминает? Например, распад Советского Союза? Количество исторических параллелей, доходящих иногда до буквального сходства, просто потрясает. Везде — один и тот же сценарий. Видимо, и авторы те же. Вообще, изучая историю Европы в XX столетии, следует все время иметь в виду события нашей «перестройки». Убийственные выводы напрашиваются сами собой.
Доведенный до нелепости принцип «самоопределения наций» торжествовал вовсю, и его разрушительные последствия не замедлили сказаться. Хоть этот новый порядок и льстил самолюбию новоявленных правителей, но широкие слои рабочего населения не получили от него ничего, за исключением ухудшения условий жизни — поэтому вместо мира и покоя послевоенные годы отмечены ростом глухого недовольства и опасного брожения низов, легко попадавших под влияние демагогических коммунистических лозунгов. Русские изгнанники занимали в этом раскладе особое место. Революционный взрыв, разметавший их по всему свету, сделал беженцев из России носителями уникального, трагического опыта, выводы из которого предстояло усвоить всей Европе, если она не желала повторения российской трагедии у себя. По сути дела, вся межвоенная история Европы явила собой попытку осмыслить этот катаклизм и извлечь из него соответствующие политические уроки.
В этот период два параллельных процесса определяли жизнь континента. Во-первых, повсюду, пользуясь послевоенной разрухой, политической неразберихой и всеобщим разочарованием, спекулируя на трудностях жизни и социальном расслоении обществ, поднимали голову организации и движения, подобные тем, что привели Россию к краху. Одновременно с этим мировая закулиса, вдохновляясь крушением традиционного европейского политического баланса, приступила к активным попыткам внедрить в жизнь Европы наднациональные, надгосударственные структуры, которые должны были со временем стать зародышами властных институтов единого мирового масонского сверхправительства. Во-вторых, в глубинах национального самосознания народов зрело все более ясное понимание опасностей, которыми им грозило дальнейшее развитие событий в таком направлении. Это понимание вызвало к жизни целый ряд политических движений ставивших своей целью воспрепятствовать эрозии национальной государственности и традиционных ценностей народной жизни. Первая тенденция быстро воплотилась в серии неудавшихся «социалистических» — по типу российской — революций. Баварская советская республика просуществовала в 1919 году всего месяц, столь же недолговечными оказались ее венгерская и словацкая копии. Это поражение было, однако, быстро компенсировано. В том же девятнадцатом году в качестве одного из главных итогов войны и символа грядущего политического объединения Европы была учреждена Лига Наций, впервые в истории открыто провозгласившая своей целью создание всеобъемлющих надгосударственных, интернациональных «механизмов взаимодействия». Вторая тенденция ознаменовалась формированием идеологии и политической практики, известными сегодня под общим названием «фашизм». Это явление, ошибочно кажущееся нам теперь неким мировоззренческим монолитом, на деле представляло собой довольно пестрый конгломерат национальных движений, весьма различно проявлявших себя в разных странах. Получив официальное рождение в Италии (Все в том же 1919 году! Сколько знаменательных совпадений — не правда ли?) и наиболее полное развитие в Германии, он начал свое существование как идеология народного единства и христианского консерватизма, но, не сумев удержаться на первоначальной высоте, выродился в мировоззрение откровенного расизма в его худших, языческих формах *.
* Думайте, русские люди, думайте! Сегодня перед нами — тот же вопрос, тот же выбор, и не дай нам Бог повторить давно известные ошибки!
Уже в начале 20-х годов стало ясно: от того, как сложится развитие и взаимное влияние этих двух тенденций — зависят дальнейшие судьбы мира. Никто не мог осознавать этого столь хорошо и полно, как русские беженцы, еще не остывшие после домашних революционных бурь. Именно их влияние в значительной мере способствовало тому, что в разных концах Европы ширилось понимание, как работают механизмы кризиса, потрясающего континент. Россия являла собой наглядный результат кошмарных последствий их работы, а эмигранты, в подавляющем большинстве, на основании личного опыта свидетельствовали о справедливости и обоснованности европейских опасений. Дальнейшие события, оставившие в идеологической, политической и военной истории XX века столь страшный, кровавый след, подтвердили худшие предположения. Рухнула историческая Россия, исчез «удерживающий» мировое зло, и результаты не замедлили сказаться — дьявольская машина разрушения, «расхристианивания» Европы заработала на полную мощность. Но — обо всем по порядку.
ЛИГА НАЦИЙ
В НАЧАЛЕ ДВАДЦАТОГО СТОЛЕТИЯ древняя религиозная идея о мировом господстве избранной «свыше» элиты, наиболее ясно выраженная в талмудических мессианских чаяниях, вплотную подошла к своему политическому воплощению. Устранение с международной арены русской православной государственности, развал внутриевропейского политического баланса и невиданный рост технических возможностей управления обществом позволили приступить к практической деятельности по созданию интернациональных политических, экономических, юридических и иных механизмов реализации этого глобального замысла. Решительным шагом на таком пути стало образование Лиги Наций — всемирной организации, имевшей, согласно уставу; своей целью «развитие сотрудничества между народами и гарантию их мира и безопасности». Официальное утверждение Лиги состоялось на Парижской мирной конференции (1919-1920). Ее устав явился частью Версальского мирного договора, закреплявшего результаты первой мировой войны. Первоначально членами организации объявили себя 44 государства, и еще 20 были приняты впоследствии, по мере того, как расширялись масштабы деятельности Лиги. «Власть над человечеством, мировая гегемония... такова определенная цель, к которой со зловещим упорством стремится темная сила» религиозного богоборчества и тайного политического диктата, — писал один из виднейших русских эмигрантов бывший депутат Государственной Думы Н. Е. Марков, анализируя причины появления и механизмы функционирования Лиги Наций. «Достижение этой цели, — предупреждал он, — идет по двум главным направлениям: во-первых, по линии внутреннего разложения национального духа народов и последующего захвата влияния и власти изнутри и, во-вторых, по линии соединения доселе самостоятельных государств в международный союз с постепенным лишением прежних государств их прав и возможностей осуществлять свою национальную волю». В доказательствах обоснованности подобных опасений не было недостатка. Так, 19 апреля 1926 года французская газета «Аксьон Франсэз» опубликовала сенсационный документ — материалы «Конгресса масонов союзных и нейтральных стран», проходившего под патронажем Великой Ложи Франции с 28-го по 30 июня 1917 года в Париже. Уже пригласительный циркуляр на конгресс без обиняков заявлял, что последний «имеет своей задачей нахождение способов создания Лиги Наций». На первом же заседании была определена и цель собрания: «Подготовить Соединенные Штаты Европы, создать наднациональную власть, которая должна будет решать споры между нациями». Предусматривалось также обеспечить «облегченную практику обязательного, полного действия международного права», которое «должно быть вооружено такими санкциями, какие заранее остановят те нации, которые поддались бы искушению изменить своему слову» — то есть подчиняться Лиге. Создание мировой антихристианской диктатуры объявлялось в одной из резолюций конгресса «конечной целью, к которой в течение стольких веков стремилось масонство», и «освобождением человечества от всякого морального, религиозного, политического и экономического порабощения» *.
* А ну-ка, что это вам напоминает? Верно — Организацию Объединенных Наций! Эта могучая современная наследница старой Лиги и сегодня ускоренными темпами осуществляет реализацию ее масонских положений во всех уголках земного шара. В них ничего не изменилось. Снова — «объединенная Европа» («от Атлантики до Урала», или иначе как — не имеет значения), снова — разговоры о «международном правовом пространстве». Есть даже новые достижения, например, действия «миротворческих сил», карающих ослушников...