ШЕСТОДНЕВ
ИОАННА ЭКЗАРХА БОЛГАРСКОГО
Слово третьего дня
Трижды святой Бог Творец украсил это видимое творение всеми красотами: первое небо — солнцем, луной и звездами, а между небом и землей поместил эфир и воздух. Землю же одарил Он всевозможными цветами и растениями и все созданное наделил различными прекрасными качествами. Нам же подобает, размышляя о Творце и об этом прекрасном творении, долго восхищаться всему этому, благодаря Бога Художника. Это написано не только для того, чтобы мы знали, как все создано, но и для того, чтобы мы восхищались Творцом всего этого.
Мы говорили, что в первый день Бог извел в бытие вещество, необходимое для этого творения, а во второй день объяснили, каким образом Он составил из жидкого естества воды твердь, из-за чего она называется твердью.
Бог сказал: «Да соберется вода, которая под небом, в сонм один». Куда же она собралась? Послушай, не так ли? Когда Бог сотворил землю, не было еще долин и холмов. Но как только Он сказал: «Да соберется вода», тут же и создал и долины, и впадины, и морские заливы, как и сам свидетельствует посредством своего дела. Когда же земля разверзлась и с обеих сторон появились острова и горы, тогда Он оставил острова и горы. И от этого ты можешь понять, что в начале все было слитно, но Божие повеление разрушило эту ровную поверхность. Вода стекла вниз и обнажилась земля, как и повелел ей Творец. «Да соберется вода, которая под небом, в сонм один, и да явится суша. И собралась вода, которая под небом, в сонмы их, и стало так. И явилась суша. И назвал Бог сушу землею, а собрания вод назвал морями». Без колебания Он назвал причину, по которой невидимую поверхность, назвал землею. Когда Бог приказал!, тотчас было снято водное покрытие, которым она была покрыта и вследствие этого невидима. Где Он задумал, тут и появились земные долины. В соответствии с местностью появились высокие места и низины. Одни долины были ограничены высокими склонами, а другие низины лежали на морском побережье. Там же, где кончаются края морских ширин, берега были возведены до облаков, чтобы проходящие мимо могли дивиться им. О них говорит и великий Исаия, дивясь величию божественной силы и восклицая: «Сотворивший концы земли». Он имеет в виду, называя те высокие берега, не концы земные, но края морских пучин, которые наблюдателям кажутся страшными и достигающими облаков. Ими оградила непостижимая премудрость и сила Божия подъем морских волн, другими же берегами, низкими, как уже мы говорили, ограничила морские пучины.
Встречаются иногда и берега огромных морских ширин, покрытые песком, но вопреки этому большое количество воды удерживается этими низкими берегами. Все это создает Бог, чтобы ты понял, что и без высоких тех берегов и каменных скал слабым песком Он может сдержать пенящееся и восходящее до облаков море.
Он положил ему и границу песком, когда говорил: «Молчи, укротися!» И волны разбивались сами собой. О том же и пророк говорил, обращаясь к Богу: «Ты положил предел, которого не перейдут и не возвратятся покрыть землю». Где было повеление Божие, тут и сказал: «Да соберется вода в сонм один, и да явится суша». Определена была глубокая и большая долина, куда стеклось множество вод, которые назвали «собрание едино». И болота, и ущелья, и места озер и рек приняли течение движущегося водного естества вниз, по их руслам неведомое множество вод стеклось и сошлось в большую и необъятную долину и создало море, которое невозможно переплыть. Но поскольку сказано: «И собрание вод назвал морями», то другие спрашивают об этом, говоря: «Почему Владыка Бог повелел собраться воде в одно место, а Моисей говорил не об одном море, но дал ему много имен, когда говорил о море?» Этому есть хорошее и всем известное объяснение. Ибо море едино, но различно по своему образу. Лучше было бы сказать, что море имеет местные различия, но не может быть отделено от единой сущности. Подобно тому, как человек имеет один вид, но существует множество людей, и море считается единым, но от него отделяются великие морские пучины, образующие как бы вдающиеся в сушу части моря.
О неизреченная премудрость Творца! Моисей говорит о море, которое упоминал Бог, во множественном числе, чтобы мы называли морем не только широкое море, образованное разверстыми пучинами, и протяженное и непереплываемое, и представляющееся смотрящим на него безграничным множеством вод, но и собрания озерных вод и еще более мелкие водные резервуары, поскольку они подобны великому сонму, хотя и малы, и имеют как бы вид заливов. Поэтому он и Никомидийские воды назвал заливом, и Вифинейское и Далматинское, и Измирское моря и воды в иных местах, имеющие облик моря в виде заливов. Таким образом, подобает говорить о морях во множественном числе, поскольку во многих местах можно наблюдать, что они имеют тот же вид, что и единое море, от которого они образованы. Зато те, кто по ним ходит, хорошо их знают и называют разными именами, говоря: Восточное море, и Вечернее море, и еще Сицилийское море, и еще одно — Овятское. Вообще говоря, во многих местах дается имя морской воде без разделения водного естества на имена (ибо едино существо моря), но воды отделяются и называются различными именами по виду каждого места.
«И назвал Бог сушу землею, а собрания вод назвал морями». Одновременно с широким и большим морем он назвал собрания вод, простиравшиеся по другим местам земли в виде заливов и внутренних морей, которые выходят или вливаются в единое море. Ведь великое собрание вод, которые слились по Божьему повелению в широкую и глубокую земную впадину водного естества, одно. Говоря о собрании вод, Он сначала упомянул об этом первом море и уже потом назвал заливы и подобные великому морю озера, образованные из него на различных местах долин. На эту мысль наводит нас Давид-пророк, восхваляя установившего порядок Бога Творца, говоря так: «Птиц небесных и рыб морских, ходящих единым путем морским». Сказав так, Он дал много имен морям. Если на славянском языке в этом месте нельзя отличить море от моря, но и то и другое называется единым именем «морское», то в греческом сначала называется на этом месте одно море, а потом говорится: «ходящие путями морскими». Когда говорят так, то имеют в виду много морей.
Иные же собрания вод, которые образовались, скапливаясь по всей земле в ложбинах или от дождя или от рек, как, например, водоемы со стоячей водой, лужи или озера, постоянно наполняемые реками, то те не были названы морем, ибо в то время, когда Бог назвал составы водные морями, их еще не было. Лучше и ближе всего к истине, это сказать, что от рек наполняются низкие места земли и имеют от них свой состав. Ибо реки появились после, и их не было тогда, когда Творец сказал: «Да соберутся воды в собрание одно». Великий же Моисей сообщает, что, когда завершилось творение, тогда появились и реки. Ведь он сказал: «Источник исходил из земли и орошал все лице земли». И еще сказал: «Из Едема выходила река для орошения рая и оттуда разделялась на четыре начала». Имя одной реки Фисон, а второй Гион, а третьей — Тигр, а имя реки четвертой — Евфрат. Если мы уже установили, что были четыре реки, которые были разделены на четыре начала из одного источника, то нужно понять и поверить, что их не было прежде, в то время, когда Бог сказал: «Да соберутся воды в собрание едино». И эти воды стеклись и сошлись в большое собрание, а не возникли сами по себе вообще, и не могли разделиться на четыре начала, так как рек тогда не существовало.
По той же причине не было и озер, так как озера берут свое начало от рек. Некоторые образовались подобно заливам из моря. Но пусть никто не говорит мне, что их много и на востоке, и на западе, и на северных местах, и на южных и что они ничем не хуже других морей и почти равны им по ширине и глубине, как рассказывают те, кто описывал землю, имея в виду Ирканское и Каспийское моря. А другие имеют в виду и иные озера, обладающие не меньшей соленостью, чем моря, как, например, Асфальтинское и Севронитское, которое находится между Палестиной и Египетской пустыней и проходит вдоль Аравии. Если мы допустим, что это так, как говорят пишущие, то, однако, нельзя называть их чужими именами, так как они не исполняют их назначение, хотя некоторые и подобны им. Но каждому подобает сохранять то имя, которое ему было изначально дано или Богом, или людьми. Если же кто-то не имеет его, то те, которые считают, что он его имеет, поступают глупо, говоря так. Так и те, которые называют чужими именами вещи и предметы, ошибаются и согрешают не менее тех, кто пренебрегает изначально данным именем, особенно когда откроется, назвал его Бог этим именем или не назвал.
И сказал Бог: «Да соберутся воды в собрание едино и да явится суша». Очень уместно и премудро сказал: «Да явится суша», а не «земля». Это высказывание было более подходящим, чем предыдущее: «...а земля была невидима и не устроена», потому что тем именем, которым Он назвал ее прежде, хотел показать, что она была невидима. Ибо Он сказал: «3емля была невидима, не украшена и не устроена». Поэтому и ныне более подходит называть этим словом явное, поскольку прежде ее нельзя было видеть. Но так как впоследствии многие стали думать, что сухость земли появилась от теплоты солнечных лучей, а не по свойственной ей природе, то следует вспомнить, что Господь, владыка всех знаний, предварив это, назвал ее сушей вследствие отделения от нее вод. Он показывает теперь, что природное свойство земли есть сухость, а то, что некогда было в ней — мокрота и грязь — она имела не по своему естеству, а случайно, из-за распространения по ней вод. Более соответствующим и правильным было бы именовать землю землею, как прежде назвал ее Моисей, направляемый Святым Духом. Ведь он сказал: «В начале сотворил Бог небо и землю» и сообщил имя, данное ей Богом. Этим наиболее подходящим и точным именем и подобает называть ее, ибо «земля» ее правильное и подобающее имя. Называют ее и сушей, поскольку ее прямое свойство — сухость и ей свойственно быть сухой. Так и человек называется человеком в естественном смысле, согласно своей природе. Его называют смешливым по природе, однако не сказал Бог «Сотворим смеющегося», но вообще пренебрег этим, так как это было бы неправильно и глупо, но сказал: «Сотворим человека». Так же поступил и Моисей, ибо он не сказал: «В начале сотворил Бог небо и сушу», но сказал правильнее и более подходящим образом; «...небо и землю». Насколько можно понять человеческим разумом, правильнее и достойнее подобает давать наименование сущности вещного в ее настоящем смысле.
Если же кто-то хочет поискать, то найдет прочее и в других стихиях. иначе говоря, установит, какое они имеют природное качество, то есть естество и свойство, которым оно отличается и отделяется от остальных простых элементов. Ясно же всем воспринимающим, что при наименовании сущности, отличающей ее от других, она получает свое имя не от свойственного ей качества. Ибо огонь теплоту, вода холод, а воздух влагу имеют как свое качество, но ни огонь напрямую не называется теплотою, а называется огнем, ни вода не называется холодом, а водою, ни воздух влагой, а воздухом называется, но им даны те имена, которые наиболее подходящи и правильны. Имена же, обозначающие качества, вторичны по отношению к названиям сущностей.
Так и земля, имеющая качество сухости, сначала называется землей, а потом по порядку и сушей. Тем именам, которые обозначают качества, подобает быть вторыми именами после первых, чтобы они свидетельствовали об их сущности своим названием. Когда ты даешь человеку имя «разумен», а о коне говоришь, что ему свойственно «ржание», но не называешь прежде, идет ли речь о человеке или коне, то сразу определяется, кому принадлежат эти качества, хотя их никто и не называет; эти качества сами по себе. Но так не может быть. Это относится и к земле. Если она прямо называется сушей, а не землей (этим именем ее назвали некоторые, не желавшие принять ее имени «земля»), то знай, что ее качество — сухость. Чьим же качеством тогда будет сухость, разве не суши? Не требуется ли тогда сухость называть сухой, чего не может быть. А с другой стороны, можно видеть, что каждая из четырех стихий имеет двойные качества: огонь — теплоту и сухость, а земля — сухость и холод, вода же влагу и холод, а воздух — влагу и теплоту. Представим себе, что премудрый Господь промыслил, чтобы они сами по причине родства соединялись. сами поддерживали связи и противопоставлялись друг другу, чтобы называться каждой двумя именами, которые она примет в соответствии со своим качеством. Тогда землю надо называть не только сухой, единственным именем, но и студеною. А это было бы не только неправильно, но и вообще невозможно. Почему же сначала Бог действительно не сказал: «Да явится сухая, то есть суша и студеная», так как сухость и холод суть свойства земли, но просто сказал: «Да явится суша». Думается, было бы неудобно и невозможно, чтобы одна стихия называлась по-разному, тем и другим именем, от этого возникнут беспорядок и смешение, и не будет ни одного признака, свойственного каждому качеству, по которому его можно будет узнать и отличить от других. Но это поистине было бы смешно и крайне невежественно.
Поэтому и человек изначально назван человеком, как это и подобает в действительности, и только потом и разумным, и смешливым. И конь сначала называется конем, затем — имеющим способность ржать. И огонь сначала называется огнем, и только потом — горячим и сухим, вода водою, и потом — мокрой и холодной, и воздух воздухом, а потом — теплым и влажным. И по такому образу именуется земля, земля — в действительности по первому имени, и только потом — сухая и холодная. Безумно и неправильно учили некоторые, говоря дословно, что землю, которую мы теперь называем так. Бог не сотворил землею и не дал ей этого имени, но первое имя земли — «суша», как и Давид говорил, восклицая: «Его — море, и Он создал его, и сушу образовали руки Его». Не отказываешься ли, человек, от божественного, противореча Моисею? Ибо тот сказал: «В начале сотворил Бог небо и землю», а ты говоришь, что Бог не сотворил земли. Это явное противоречие, если Моисей говорил, что Бог сотворил, а ты говоришь, что не сотворил. Но как можно понять, ты не уяснил смысла того, что признак материальных вещей и предметов имеет иные названия, чем те, которые имеет сам предмет, как говорилось выше по слову истины. А когда сказал Бог: «Да явится суша», то Он дал не прямое имя подлинному предмету, но явно обозначил качество предмета. Он только не сказал, что земля, которую Он сотворил, согласно ее существенному качеству, а вода, которая покрывает ее, мокрая и текущая, делает ее невидимой, и есть иная стихия, а не свойственная земле. А когда сказал пророк Давид: «И сушу руки Его создали», то этим он выделил мокроту и течение как свойство морской сущности. Поэтому он и сказал так: «Его море и Он создал его». И потом сказал: «И сушу образовали руки Его», после мокроты морской говоря о суше. Мы же возвратимся к продолжению своего рассказа.
«И увидел Бог, что это хорошо». Почему Творец, хотя всем людям впоследствии самим предстояло убедиться на практическом опыте в красоте творения, предварив это, назвал его словом «доброе»? Кто же из живущих в этом мире не знает, что хорошо и на пользу было отделение от земли водного естества, которым оно ее покрывало? Как же не было хорошо, ведь где были отделены повелением Божьим плавающие по земле воды, которые не давали ей ни появиться, ни произрастить из себя по Божьей заповеди все то, что служит для пищи и красоты, там родилось после собрания вод в единый сонм, просияло красотой множество бесчисленных цветов, и трав, и лугов, и нив, и садов, плодоносящих и неплодоносящих. И все это было на немалую пользу человеку. И появилось море, соединяющее друг с другом отдаленные места, так что плавающие по нему достигают того места, которое отдалено от них, и отправляют по нему от себя к дальним берегам то, чего другие не имеют. И оно делает общим все для всех: то, что на иных землях рождается, будь то зерно, иди плод, или золото, или серебро, или одежды, или что-то иное, оно может, нося на своих волнах, донести до тех, кому это требуется. Все это предвидел Бог и знал прежде, чем дал этому бытие.
Моисей сказал: «И увидел Бог, что это хорошо». Бог заранее знал, что умы скверных манихеев задумали извратить веру и охулить все созданное, ибо они учат, что создания злого творца злы. Поэтому Он заранее обличал их заблуждение и безумство, а тому, что Он сам дал бытие и повелел быть на пользу и на благо людям. Он прежде воздал хвалу, сказав, что оно имеет хорошие сущность и порядок. Пусть затворятся все уста, которые возводят неправду на могущество Бога, повелевшего так.
И сказал Бог: «Да произрастит земля зелень, траву, сеющую семя по роду и по подобию, и дерево, приносящее плод, в котором семя его по роду и по подобию на земле». С установления естественного порядка начал Тот, Кто вне природного закона говорил о несуществующем как о существующем, когда Он отнял и отделил водную пучину от земли и сделал ее как бы свободной от текущего естества. Ибо Он захотел произрастить лучшую сущность и той силе, которая в ней есть, повелел стать деятельной. Ибо Он сказал: «Да произрастит земля зелень, траву, сеющую семя по роду и по подобию». И в тот же момент слово стало делом. И видимой стала повсюду земля, прорастающая зеленью по равнинам, и по долинам, и по горам, и по ущельям. И, как из материнского лона, из своих недр рождала земля бесчисленные образы различных трав на пищу людям, и скоту, и птицам, и зверям. И еще то, что не годилось на пищу людям, произросло для лечения больных, или для всех, или для отдельных, или для части. Так что ничего не было создано во вред, или излишне, или попусту. Но то, что считается смертоносным и губительным, благодаря своим свойствам и составу бывает на пищу и на корм другим животным. Как известно, чемерица идет на корм горлицам, иным кормятся скворцы, иногда же она больным людям неплохо помогает, будучи смешана с другими растениями и выпита. Чемерица, о которой с давних лет известно, что она причиняет большой вред больным, может с корнем истребить причину болезни, если она будет смешана с иным растением и выпита.
И сказал Бог: «Да произрастит земля зелень, а траву сеющую семя по роду и по подобию и дерево плодовитое, приносящее плод, в котором семя его в нем по роду и по подобию на земле». Где распространилось божественное и всемогущее повеление, тут же сразу родила земля множество трав, разделенных на роды, и различную красоту цветов на дугах, и еще красоту на нивах, различную у зерновых и чечевичных растений. К тому же и у садовых плодов много разных отличий и свойств. И еще у неплодоносящих растений бесчисленны различия деревьев, каждое из которых предназначено для своих нужд. Все же это устраивается на пользу людям и на похвалу Богу, который все это сотворил, и на Его прославление, что позволяет нам говорить вместе с пророком: «Как возвеличились дела Твои, Господи, все соделал Ты премудро».
Разве не велики, не чудесны и не преславны дела Божьей премудрости? Дивны и непостижимы. Если какое-либо свойство считается незначительным, то тот, кто исследует его основательно, не может не восхищаться им. Когда ты рассмотришь стебель пшеницы или иного злака, проросшего из земли и выросшего в высоту, то найдешь, что высота нужна ему на пользу по разным причинам, чтобы не причинил ему вреда его низкий рост со всех сторон. Особенно же большую пользу ему приносят сильные ветры, когда он стебель поднимается вверх, и появляется зерно в колосьях, когда зерна, мягкие и сочные, не застывают и не могут терпеть жгучего зноя, но требуют охлаждения ветром, чтобы отогнать от себя этот вред. К тому же еще пусть будет солома на корм скоту и крышу домов. И видишь присущую ему по роду хрупкость, хорошо защищенную от повреждений, устроенную Творцом. И как некими костями и жилами, узами и коленцами, как плетями, сверху донизу обвит стебель. И потом еще кожура и колосья, как дома, созданы для пшеницы и копья поставлены на стражу, чтобы воспрепятствовать малым животным повредить его. Разве ты хочешь, видя это, противиться мудрости Божией и величию Того, кто все это сотворил, — величию искусного Творца. И воздай Ему хвалу и славу согласно силе своей.
Если же хочешь узнать и о другом растении, которое на вид невзрачно, но очень нужно в жизни человеческой и которое сильно веселит сердца земледельцев и тружеников — я имею в виду виноградную лозу, — то и в ней найдешь непостижимую премудрость Творца и очень сильно подивишься и прославишь непостижимое величие Божьего разума и силы. Ибо когда Он сказал: «И дерево плодовитое, приносящее плод», то тут одновременно со всеми другими растениями проросла и пустила корни в земную глубину первая лоза, которая, как по лестнице, вышла из земли и соразмерно корням пустила ростки. Когда она вышла из земли и поднялась вверх, достигнув подходящей высоты, то разделилась на прекрасные побеги свои, равно разделяя им, как детям, свое богатство. И одинаково и равно заботясь о своем потомстве, она делит свою тучность, производя вьющиеся побеги и как бы обнимая их руками. Побеги идут вверх, и ветер не отрывает их от материнской лозы, но, напротив, сдерживаемые теми узами, они могут выдерживать тяжесть гроздей. Лоза имеет листья, плотно покрывающие ее ветви, и когда она вырастает высокой, с помощью этих листьев хранит своих детей от сильных дождей. Эти листья изваяны так, как будто в них сделаны дверцы, сквозь которые к ним проникают солнечные лучи. Но грозди получают необходимую теплоту, а не большую, которая может сильно повредить им.
Но кто может рассказать о свойствах всех растений или семян, которыми они отличаются одно от другого, и об отличительных признаках каждого свойства? Какой человеческий ум может объяснить разницу и различие вкуса и качества съедобных плодов, которые они заключают в себе? Я имею в виду смокву (инжир), и миндаль, и яблоко, и орех, и прочее. Трудно найти слова, чтобы определить каждое по отдельности, и так как это дело требует больших усилий из-за подобия образов, оставлю его. Только о двух из них я рассказал, — имею в виду пшеницу и виноградную лозу, рассматривая их как выражение нашей истинной веры и любви. Поэтому и в Евангелии Господь сказал слово истины, используя притчу о сеянии пшеницы. Он говорит, что когда зерно падет на камень, или в тернии, или на пути, то не будет иметь плода, и не будет иметь никакого успеха, или потому, что зерно не найдет влаги, или потому, что оно глубоко вошло в землю, или потому, что было задавлено человеческими бедами и печалями, как плод в тернии, или потому, что было затоптано прохожими. И злоумышляют против нас наши противники. Если зерно падет на хорошую почву, то прозябнет и даст богатый урожай. Но Господь назвал Себя истинной лозой, говоря: «Я семь истинная Лоза, вы же ветви, а Отец мой — Делатель. Пребудьте во Мне, и Я в вас. Как ветвь не может приносить плода, если не будет на лозе, так и вы, если не будете во Мне. Тот, кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода».
Если мы, подражая этому, поспешим, то будем такими же, как это пшеничное зерно, которое упало на добрую землю, и в сердцах своих прорастим веру ко Владыке своему и Господу и благими делами ее, как коленцами пшеничными, от земли до верха обвяжем. И поставим вокруг наших мыслей, как ости колосьев, быстрые и суровые мысли, для того чтобы отогнать зломысленных бесов, и сохраним чистое состояние нашей души, чтобы она всегда устремлялась на высоту и сохраняла плод своего разума, и окажемся теми, кто постоянно производит добрые плоды. Если же мы хотим подражать виноградной лозе, то сохраним в себе истинную любовь и будем заботиться о своих братьях, как это надлежит делать, и их скорби разделим с ними, как свои, и свяжем себя словами и делами, заботясь о братолюбии, так как узы совершения этих дел — любовь. И как неразделимо и соединено густое листвие с плодами, так и мы разумными помыслами и божественной надеждой покроем и сохраним плод наших мыслей и дел. И оставим в них как бы маленькие дверцы, через которые будем принимать малое и необходимое для поддержания нашей жизни и для удовлетворения потребностей. И тогда мы станем ветвями истинной лозы и, пребывая в ней присно, окажемся зрелыми и вдвойне праведными ее гроздьями.
И сказал Бог: «Да прорастит земля зелень, траву, сеющую семя по роду и по подобию». Кто дает ей бесчисленное множество семян, кто ее пахал, или проложил в ней борозды, или, вспахав, разровнял? Следует знать, что никто другой, но только повеление Божье. Ведь если земля, сухая и незаселенная, никем не вспаханная, не могла избежать повеления Божьего, но без семян прорастила в себе бесчисленное множество растений и родила неизмеримый плод, то разве Дева не может родить, если в нее не всеяно семя, о жидовин? Об этом прежде много лет назад говорил Исаия, восклицая: «Ибо младенец родился нам; Сын дан нам; владычество на раменах Его, и нарекут имя Ему Вестник великого совета. Владыка мира. Отец будущего времени». Горе твоему неверию, горе добровольному и предпочитаемому тобой окаменению. Как ты можешь верить, что и зелень, и цветы, и деревья, — все это родилось из земли без семян, а в то, что прежде проповедовали и возвещали святые пророки о Христе, что Он родился от святой и пречистой Девы по проречению великого Исаии, сказавшего: «Се, Дева во чреве приимет, и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил, что значит: с нами Бог», — во все это не веришь. Но мы, оставив иудеев идти на свет огня и в пламя, которые они сами разожгли, возвратимся опять к тому предмету, о котором мы беседовали.
«И дерево плодовитое, приносящее плод, в котором семя его по роду и по подобию на земле». И сразу в тот же миг проросло доброе и полезное маслиновое дерево, и вместе с ним орех, и смоковница, и яблоня, и другие деревья того же рода, а заодно с ними и ели, и кипарис, и сосны, и хвойные, и чернотополье, и вербы, и клены, и осины, и тополя, и множество прочих деревьев, подобных им, растущих высоко вверх. Еще появилось и низкое дерево, такое, как куст, которое не бывает высоким. Все это своею красотою украсило землю, воздав различными плодами, формами и характерным вкусом с помощью непостижимого языка природы, хвалу Творцу Богу, который вывел их из небытия. И, как подобает, они воздавали Ему благодарность, славословя Его. Ибо Давид сказал: «Хвалите Его, небеса небес, и воды, которые превыше небес. Да хвалят имя Господне горы и все холмы, дерева плодоносные и все кедры». И доселе и доныне они хвалят и славят Его своими голосами, более того, когда они как бы умрут во время зимы, то снова как бы воскреснут из мертвых в весеннее время. И с родившею их матерью умирают они каждый год, поскольку необходимо и потомству умереть, и когда она воскреснет, то и они восстанут вместе с ней по закону, который установил премудрый и искусный Бог и Творец на пользу людям.
Есть иные города, жители которых насыщают свои очи всякими чудесами, производимыми чудесниками с утра и до вечера, и, слушая звуки неблагозвучных песен, рождающих в душах ненависть и нечистоту, долго не могут ими насытиться. Многие даже прославляют тех людей за то, что они, оставив торговлю на рынке и свои ремесла, которыми они живут, в лености и забавах проводят отведенные им годы жизни, не зная, что многочисленные игры и скверные зрелища наглядно обучают сидящих на них нечистым делам. И всевозможные стройные звуки свирелей и непристойные песни, вселившись в души слушателей, порождают не что иное, как насмешку и бесстыдство и желание слушать звуки свирели и побуждать других к этому же. Иные же, помешанные на лошадях, и во сне состязаются на колесницах, перепрягая их и, проще говоря, и во сне не отказываясь от этого безумия и волнения. Мы же те, кого великий Господь, Чудотворец и Художник, создал на созерцание Своих дел, будем ли трудиться, созерцая их, или будем лениться выслушать духовные слова, сказанные Моисеем?
И сказал Бог: «Да соберется вода в сонм един, который под небом, и явится суша. И стало так. И собралась вода под небом в сонмы. И прозвал Бог сушу землею, а собрание вод назвал морями». Сколько трудов доставил ты мне в предыдущих беседах, доискиваясь у меня причины, почему земля невидима. Ибо она была невидима для наших очей, а не по роду невидима, потому, что была вся покрыта водой. Теперь же послушай, как это объясняет само Писание, говоря: «Да соберутся воды, и да явится суша». Совлекутся покровы, чтобы открылась невидимая земля. Но кто-то, помимо этого доискиваясь причины, спросит и о том, почему воде по роду по повелению Творца присуще течение вниз, а не вверх, как об этом поведал Моисей. Ибо вода, до тех пор пока стоит на ровной земле, неподвижна, не может никуда течь. Но где только найдет небольшую покатость, тут же устремляется за двинувшейся вперед, и так передняя часть убегает, а следующая за ней подгоняет ее. И тем быстрее она движется, чем больше ее тяжесть и чем больше низкое место, в которую вода стекает. Да зачем тогда было повеление, которое приказало ей собраться в сонм единый? Было же сказано водному естеству, хотя оно постоянно стекает в низкое место и никогда не останавливается, но само ищет впадину. Ибо ничто не бывает таким плоским, как водное естество. И потом, почему было сказано: «Да соберется вода, которая под небом, в сонм един», хотя можно видеть многие моря, притом находящиеся в разных местах? На первый вопрос отвечая, говорим, чтобы ты из того первого повеления понял, что где приказал Творец, тут же и воды пришли в движение. И воды не могут удержаться, и где будет сильная покатость, туда вниз влекутся естеством. И какое стремление она [вода] имела к течению перед тем, пока Он не повелел ей, ты не видел и не слышал от очевидца. Пойми же, что Божий глас есть творец природы, и приказание, положившее начало творению, определило и порядок остального творения. Созданы были день и ночь, с тех пор и теперь они не перестают сменять друг друга, деля время на равные отрезки. «Да соберется вода». Приказано было течь водному естеству, и без труда осуществилось повеление. Говорю же сие, взирая на текущую часть вод. Ибо одни воды текут сами по себе, как, например, источники и реки, другие же, собравшись, являются стоячими.
Но теперь моя речь о движущихся водах. «Да соберется вода в сонм един». Если тебе случится стоять у источника и видеть, как клокочет вода, подумай над тем, кто извлекает эту воду из недр земли, кто гонит ее вперед, каковы хранилища, из которых она выходит, каково место, в которое она втекает, и как эти места не оскудевают и не переполняются? А все сие сдерживается первым гласом Божьего повеления. От него было дано водам течение беспрестанное. При всяком рассказе о водах помни этот первый глас Божий.
«Да соберутся воды в сонм един», то есть да не появится другое собрание вод, но первое совокупление вод пусть пребывает в первоначальном едином состоянии. Он [Творец] показал тебе, что есть много вод, распределенных по различным местам. И горные долины, прорезанные глубокими ущельями, имели собрание вод. К тому же и равнины многие, и поля, не уступающие по величине пучинам морским и болотам, разными способами были прорезаны впадинами. Все тогда было наполнено водой и собрано Божьим повелением в сонм единый, когда вся вода была принуждена излиться в одно место. И пусть никто не говорит, что если вода была выше всей земли, то все впадины, которые вместили моря, были тогда уже наполнены водой. Да во что же они [воды] могли собраться, если и прежде впадины были полны водой? Мы в ответ на это скажем, что в то же самое время, когда разлившимся водам надлежало собраться в одном месте, тогда и были приготовлены и созданы вместилища вод. Ибо не было еще ни моря за Гадиром, ни того большого и страшного для мореплавателей моря, которое омывает Британский остров и западную часть Иберии. Но тогда по повелению Божьему было создано пространство водное, и в него стеклось множество вод.
А против того, что учение о создании всего сотворенного противоречит опыту (ибо нельзя видеть, что воды стеклись в одно собрание) многое можно сказать, но это всем известно. Нелепо думать, что те, кто говорит, что бывают болотные озера и от дождей собирающиеся лужи, могут опровергнуть наши слова. Но великое и совершенное собрание водное назвал Моисей «сонм един»; и колодцы суть собрания водные и рукотворные, рассеянные в низких местах земли, в углубления которых собирается вода. Следовательно, не всякому собранию водному он дал название «сонм един», но особому и наибольшему, в котором оказалась целая стихия.
Как огонь, раздробленный нам на потребу на многие части, в совокупности разлит в эфире, и воздух, разделенный на мелкие доли, занимает все земное пространство, так и с водой происходит. Хотя она и разделена на малые части, но является единым собранием водным, которое отличает ее от других стихий. Ибо озера, которые находятся на севере, в землях Эллады, и в Македонии, и в Вифинии, и в Палестине, являются собраниями водными. Но ныне у нас речь о большом и необыкновенном собрании вод, которое по величине равно земле. А что те озера имеют много воды, никто о том не спорит, но в истинном смысле их не подобает называть морями и нельзя говорить, что они такие же соленые, как Великое море, или как Асфальтинское озеро и Севронитское, которое находится между Египтом и Палестиною и простирается в Аравийской пустыне. Те являются озерами, море же едино, как сообщают те, кто путешествует вокруг земли.
|