СИНАЙСКИЙ ПАТЕРИК
(продолжение)
181. Пещера — что лавка: дай — и возьмешь
Вот что рассказывал нам тот же пресвитер Дионисий об этом старце.
Однажды старец совершал прогулку в окрестностях Соха — поблизости от своей пещеры. Прохаживаясь, он увидал огромного льва, который, идя навстречу, приближался к нему. Шел он по очень тесной дороге, лежавшей между двух изгородей, которыми поселяне огораживают свои пашни, разводя колючие растения. Благодаря этим растениям, дорога была так узка, что едва мог пройти один только пеший и притом без всякой ноши. Да и такой-то беспрепятственно едва ли мог пройти. Старец и лев приблизились друг к другу. Ни старец не возвращался, чтобы дать проход льву, ни лев не мог повернуться по крайней тесноте пути. Увидав, что слуга Божий желает пройти и вовсе не намерен вернуться, лев, став на задние лапы и выпрямившись, прижался к изгороди с левой стороны от старца и, надавив ее тяжестью и силой своего тела, образовал небольшое пространство, так что праведник мог безпрепятственно пройти. И старец прошел, слегка задев спину льва. После прохода старца лев встал с плетня и пошел дальше.
Один брат пришел к авве Иоанну и ничего не нашел у него в пещере.
— Как же ты живешь здесь, отче, не имея самого необходимого?
— Пещера эта — что лавка, чадо мое: дай — и возьмешь.
182. Жизнь аввы Александра киликийского,
подвергшегося пред кончиной диавольскому нападению
Поблизости св. Вифлеема есть монастырь св. Сергия, всего в двух верстах от него, называемый Ксиропотам. Там был весьма благочестивый игумен, авва Евгений, бывший впоследствии епископом Гермополя в той части Египта, которая лежит в соседстве с ближайшей Фиваидой. Мы пришли к нему в монастырь, и вот что рассказал он нам об авве Александре киликиянине.
Достигнув преклонной старости в пещерах св. Иордана, он принял Евгения в свой монастырь. Под конец своей жизни старец не вставал уже с одра в течение трех месяцев. И вот за десять дней до своего отшествия ко Господу старец подвергся сатанинскому нападению по зависти диавола. Тогда старец начал говорить диаволу: «К вечеру пришел-то ты, несчастный! Не много это значит... Я ведь ослаб и лежу неподвижно на одре своем. Несчастный, ты против воли обнаружил свое бессилие... Если бы ты был на самом деле могуч и силен, ты должен был бы подступить ко мне пятьдесят или шестьдесят лет тому назад. Тогда я, с помощью укрепляющего меня Христа, показал бы тебе твое бессилие, низринул бы гордыню твою и сокрушил бы непреклонную выю твою. А теперь... не моя это слабость, это — сокрушившая меня дряхлость. Впрочем, я благодарю Бога. Отходя к Нему, я скажу Ему об обиде, которой подвергся от тебя: после стольких лет подвига и злостраданий, при самой кончине, ты столь жестоко напал на меня...» Это, равно как и многое другое, повторял он каждый день, а на десятый — с полным спокойствием, в мире предал дух свой Господу Христу.
183. Чудо египетского старца Давида
Авва Феодор киликиянин рассказывал нам: «Когда я еще находился в Скиту, был там один старец по имени Давид. Однажды он пошел жать вместе с другими иноками. Таков был обычай в Скиту — отправляться по селениям на жатву. Пошел и старец и нанялся за поденную плату к одному земледельцу. Однажды около шести часов настал палящий зной, и старец, прекратив работу, ушел в какой-то шалаш и присел там. Пришел земледелец и, увидав его в шалаше, с гневом сказал ему:
— Что ж ты не жнешь, старик? Или позабыл, что я плачу тебе деньги?
— Правда твоя! Но настал сильный жар, и зерна пшеницы падают из колосьев на землю. Я пережду немного, пока пройдет жар, чтобы тебе не потерпеть урону.
— Вставай-ка жать, хоть бы и все сгорело...
— Что ж, ты и в самом деле хочешь, чтобы все погорело? — спросил старец.
— Да! Я ведь сказал тебе! — ответил с гневом земледелец. Старец встал, и внезапно запылало поле... Тогда испуганный земледелец бросился в другую сторону, где жали старцы, и начал умолять их, чтобы они пришли и упросили старца, да помолится он и угасит пламя. Те пришли и бросились к ногам старца.
— Да ведь он сам пожелал этого, — сказал старец. Но другие старцы умоляли его. Он пошел и, став между горевшим и не горевшим полем, вознес молитву, и тотчас угас огонь на ниве, и все остальное уцелело. Все удивились и воздали славу Богу».
184.
I. Благостный старец
В Александрии, в Эннате, мы пришли для назидания в монастырь аввы Иоанна евнуха. Здесь нашли мы дряхлого старца, прожившего около восьмидесяти лет в монастыре. Он был так милосерд не только к людям, но и к бессловесным животным, что нам еще не приходилось встречать другого, подобного ему. Что делал старец? У него не было другого дела, кроме следующего: встав рано, он отправлялся кормить собак, живших в лавре. Потом насыпал муки малым муравьям и пшеницы большим, размачивал сухари и бросал на кровли зданий — для птиц. Проводя так жизнь в монастыре, он не оставил ни двери, ни окна, ни подоконника, ни свечи, ни блюда и, чтобы не распространяться обо всем, — не оставил ничего из земных вещей. Никогда, даже и на один час, он не владел ни книгой, ни деньгами, ни одеждой, но все раздавал нуждающимся, устремив все заботы на грядущие блага (вечной жизни).
Желая изобразить его милосердие и сострадательность, рассказывали нам: «Однажды пришел к нему какой-то земледелец и просил у него одну номисму золотом. Старец сам не имел, у него вообще никогда не было золота в руках. Он послал его и занял в монастыре. Крестьянин, взяв монету, уверял его, что через месяц возвратит долг. Но вот прошло два года, и земледелец не отдавал долга, да и сам не имел ничего. Авва Иоанн призывает его и говорит:
— Возврати мне номисму, брат!
— Видит Бог, что мне нечем заплатить, — отвечает земледелец.
— А я придумал способ, как тебе заплатить мне долг...
— Что прикажешь — скажи мне: я готов все исполнить, — сказал крестьянин. Он думал, что старец даст ему какую-нибудь работу.
— В свободное от работы время, когда только тебе будет удобно, приходи сюда и клади по тридцати поклонов. Я буду давать тебе керату за каждый приход.
Сверх того, старец кормил земледельца. Тот согласился на это и, когда ему было удобно, приходил и клал поклоны. Старец давал ему плату, т. е. каждый раз одну керату. Накормив самого, он наделял его еще сухарями на пять человек, по числу его домочадцев. Так составилась сумма в двадцать четыре керата, что составляет номисму. Взяв деньги, старец отпустил крестьянина, дав ему еще от себя — в благословение.
II. Жизнь аввы Иоанна евнуха
и юного инока, не пившего ни воды, ни вина
Тот же авва Иоанн евнух рассказал нам: «Пришлось мне быть в Фиваиде, в киновии аввы Аполлона. Там я видел молодого брата, у которого был и отец по плоти, тоже инок. Этот юноша дал обет в течение всей жизни не пить ни воды, ни вина, смешанного с водой, ни какого-либо другого напитка. Он питался цикорием, бобами, вообще такими овощами, которые, служа пищей, могли бы в то же время и утолять жажду. Послушание его состояло в том, чтобы сажать хлебы в печь. Так прошло три года, и юноша заболел. От этого недуга он и отошел ко Господу. Во время болезни с ним сделался сильный жар, к тому же он страшно страдал от жажды. Все его уговаривали, чтобы он принял хотя немного вина с водой, но брат наотрез отказался. Тогда авва киновии послал за врачом — не найдет ли тот возможности помочь страдальцу. Врач явился. Увидав брата в тяжком состоянии, врач долго убеждал его принять немного вина с водой, но — все было тщетно. Тогда врач обратился к авве со словами: «Принесите мне сюда большое корыто». Влив в него четыре ведра теплой воды, он заставил опустить в нее больного до бедер и держать его в воде в течение часа. И св. старец уверял нас — он сам был в то время, когда поднимали юношу из воды — когда врач смерил воду, в корыте оказалось воды не более одного ведра... Вот как жили великие подвижники, истощая себя ради Бога, чтобы наследовать вечное блаженство».
III. Старец-молитвенник
Он же рассказал еще следующее: «В той же киновии я зашел в келью одного старца. Там я видел каменную плиту, на которой молился старец. Падая на плиту руками и коленами, старец продолбил плиту в тех местах, где касались его руки и колена, на глубину четырех пальцев. Сколько же он положил поклонов?!»
185. Верная жена, дивной мудростью обратившая
к вере мужа язычника
Были мы на острове Самосе. Боголюбивая и сострадательная Мария, мать Кир-Павла кандидата, рассказывала нам: «В городе Низибии жила одна женщина-христианка. Муж у ней был язычник. У них было пятьдесят милиаризий. Однажды муж говорит своей жене:
— Отдадим эти деньги в рост, чтобы иметь на них хотя небольшую прибыль. А то, тратя одну за другой по мелочам, издержим все.
— Если ты решился отдать деньги в рост, поди, отдай их Богу христианскому.
— А где найти Бога христианского, чтобы отдать Ему? — спросил муж.
— Я покажу тебе, и ты не только не потеряешь денег, но Он заплатит тебе и проценты и удвоит капитал.
— Пойдем... покажи мне... отдадим Ему! — воскликнул муж. Взяв мужа, жена привела его в св. храм. Церковь в Низибии имеет пять больших дверей. Введя мужа на церковную паперть, где были большие двери, жена указала ему на нищих:
— Вот, отдай им... Бог христианский примет от тебя, потому что все они — Его.
И тот с радостью раздал свои пятьдесят милиаризий и возвратился домой.
Прошло три месяца. Случилась у них большая нужда.
— Сестра, ничего, как я вижу, не отдаст нам Бог христианский, а между тем, мы — в крайности... — сказал однажды муж.
— Нет! — возразила жена. — Этого не может быть. Ступай туда, где ты отдал деньги, и Он воздаст тебе со всей готовностью.
Муж побежал к св. церкви. Пришел он туда, где раздавал свои деньги, обошел кругом всю церковь, надеясь найти того, кто бы ему отдал долг, — никого не нашел! Одни только нищие сидели, как и прежде, у паперти... Раздумывая сам с собою, к кому бы ему обратиться или у кого спросить, он вдруг увидал у себя перед ногами на мраморном полу одну большую монету такой же ценности, как и те, и отправился домой.
— Вот, — сказал он жене, — ходил я в вашу церковь... Верь мне, что не нашел я там, как ты уверяла, Бога христианского. И ничего Он мне не отдал... Вот только одну милиаризию нашел я на том месте, где раздал пятьдесят...
— Это Он Сам невидимо дал тебе! — воскликнула эта удивительная женщина. — Он невидим и невидимой силой и десницей управляет миром. Ступай, господин мой, купи нам сколько-нибудь пищи на нынешний день, и Он снова окажет тебе Свою помощь.
Муж отправился, купил хлеба, вина и одну рыбку. Придя домой, отдал жене. Та, взяв рыбу, начала было ее чистить и, разрезав, нашла во внутренностях ее чудный камень, приведший ее в изумление. Правда, она вовсе не знала, что это такое, однако спрятала. Муж пришел к обеду, и за обедом она показала ему найденный камень.
— Вот — этот камень я нашла в рыбе...
Муж взглянул и изумился красоте камня, хотя также не знал его качества.
После обеда муж говорит жене: «Дай-ка мне камень. Пойду, попытаюсь продать его. Может быть, что-нибудь получу за него». Человек он был простой и, как сказано, не знал достоинства камня. Взяв камень, отправился в лавку менялы, который в то же время был и серебряных дел мастер. Время было уходить из лавки, наступал вечер.
— Не пожелаешь ли купить вот этот камешек? — сказал он серебрянику.
— А что ты хочешь взять за него? — спросил тот, — взглянув на камень.
— Дай, что хочешь! — ответил продавец.
— Возьми пять милиаризий... Приняв это за шутку, продавец сказал:
— И ты столько даешь за него?!
В свою очередь серебряник, приняв этот ответ за насмешку над собой, отвечал:
— Ну, так получи десять милиаризий... Продавец, приняв и это за насмешку, промолчал.
— Что ж, отдашь, коли так, за двадцать милиаризий? Тот продолжал молчать. Серебряник, возвышая цену, предлагал тридцать, потом пятьдесят, с клятвою уверяя, что дает по всей правде. Тогда только продавец, как бы очнувшись, сообразил, что если бы камень не был драгоценным, за него не стали бы давать пятидесяти милиаризий. Между тем, серебряник, постепенно поднимая цену, предлагал уже триста полновесных милиаризий. Получив деньги и отдав камень, продавец с радостью прибежал к жене. Та, увидав его,спросила:
— Ну, что? За сколько продал? — Пять или шесть фолер, может быть, дали, думала она. Но муж, достав триста милиаризий, отдал жене и сказал:
— Вот за сколько!
Удивившись благости Человеколюбца Бога, жена говорит мужу:
— Вот видишь теперь, муж мой, как благ, милостив и богат Бог христианский!.. Ты отдал Ему пятьдесят милиаризий — и вот не только воздал тебе проценты, но в несколько дней в шесть раз увеличил капитал. Итак, знай, что нет иного Бога — ни на земле, ни на небе, кроме Его Единого...
Пораженный чудом и на собственном опыте познав истину, муж немедля сделался христианином и прославил Бога и Спасителя нашего Христа со Отцем и Св. Духом. Горячо благодарил также свою благоразумную жену, через которую ему даровано было познать истинного Бога.
186. Мосх, тирский купец
Были мы в Пещерной киновии аввы Саввы у игумена аввы Евстафия. От него мы выслушали следующий рассказ.
Был один сборщик пошлин при таможне, по имени Мосх. Во время пребывания нашего в Тире он рассказал нам про себя: «Служил я сборщиком пошлин при таможне. Однажды уже поздним вечером отправился купаться. На дороге встречаю женщину. Мрак покрывал ее... Я подошел к ней, и она согласилась идти со мной. От сатанинской радости я забыл и о купанье и поспешил ужинать. Долго я уговаривал ее, но она решительно отказывалась съесть что-нибудь. Под конец встали из-за стола, чтобы возлечь, но лишь только я подошел обнять ее, как она пронзительно вскрикнула, заливаясь слезами...
— О, горе мне, несчастной!..
Потрясенный до глубины души, я спросил ее о причине. Еще более залившись слезами, она рассказала мне, что ее муж был купцом, потерпел кораблекрушение и потерял не только все свое, но и чужое. И вот теперь он под стражей.
— Не зная, на что решиться, чтобы достать для него кусок хлеба, в крайности я решилась торговать собой, к крайнему позору своему, чтобы снискать пропитание... Ведь у нас все отняли...
— А как велик долг его? — спросил я.
— Пять фунтов золота...
Достав золото, я отдал ей со словами:
— Благодарение Богу — я не коснулся тебя. Вот золото, возьми и выкупи мужа, и помолитесь за меня.
Вскоре на меня возвели клевету перед государем, что я расточил казенные деньги. Государь послал приказ конфисковать все мое имущество, а меня самого почти нагим отвели в Константинополь и заключили в тюрьму. Долгое время я сидел в одной старой рубашке. Однажды я узнал, что царь решил предать меня смертной казни... Окончательно потеряв надежду на жизнь, я оплакивал свою участь и среди горьких дум заснул. И вот во сне я вижу как бы ту самую женщину, муж которой некогда содержался в тюрьме.
— Что с тобой, господин Мосх? — спрашивает она. — Зачем ты здесь?
— Я оклеветан, и, думаю, скоро казнят меня, — отвечал я.
— Не хочешь ли—я скажу о тебе государю, и он освободит тебя?
— Но разве государь знает тебя?
—Да!
Я пробудился и недоумевал, что бы это значило. Но вот то же сновидение — во второй и в третий раз, и те же речи...
— Не бойся! Завтра освободят тебя...
На рассвете по повелению царя призывают меня во дворец. Лишь только я вошел, царь, увидев меня в моей нечистой одежде, сказал:
— Я милую тебя, только будь исправен на будущее время.
По правую сторону царя стояла та самая женщина и, ободряя, говорила мне:
— Будь спокоен... Не бойся!
Царь приказал возвратить мне мое имущество и, наградив щедро сверх того, с большими почестями восстановил меня в прежней должности. Наконец назначил и правителем этой области.
Между тем, в следующую ночь является опять во сне та же самая женщина и говорит:
— Знаешь ли ты меня? Ты ради Бога оказал мне милость и не коснулся меня... Вот и я избавила тебя от опасности. Видишь ли человеколюбие Божие? Ты оказал мне милость, а я удвоила ее по отношению к тебе».
187. Учение аввы Иоанна о стяжании добродетелей
Из св. Гефсимании мы взошли на св. гору Елеонскую. Там есть монастырь, называемый монастырь аввы Авраамия. Его основал великий Авраамий, бывший после Евдоксия игуменом новой церкви всехвальной Богородицы и Приснодевы Марии. Во время нашего прихода в Авраамиевом монастыре настоятелем был авва Иоанн из Кизика. Однажды мы спросили его:
— Как усовершенствоваться в добродетели?
— Кто бы ни пожелал стяжать добродетель, — отвечал он, — если прежде не возненавидит противный ей порок, не может снискать ее. Желаешь ли получить дар слез — возненавидь сперва смех. Желаешь стать смиренным — возненавидь самопревозношение. Желаешь воздержания — возненавидь пресыщение. Желаешь ли стать целомудренным — должен возненавидеть сладострастие. Желаешь ли достигнуть бескорыстия — возненавидь все вещественное. Хочешь стать милостивым — возненавидь сребролюбие. Стремящийся к пустынножительству — разлюби города. Хочешь упражняться в молчании — возненавидь болтливость. Желающий стать чуждым (всему мирскому) — должен возненавидеть жизнь напоказ. Хочешь быть воздержным в гневе — возненавидь светскую жизнь. Ищешь ли непамятозлобия — возненавидь злословие. Не желаешь рассеяния мыслей — оставайся в уединении. Хочешь ли обуздать язык — загради уши свои, чтобы не слышать многого. Желающий всегда пребывать в страхе Божием должен будет ненавидеть телесный покой, возлюбить скорбь и тесноту и, таким образом, получить возможность с чистым сердцем работать Богу.
188. Жизнь двух братьев, сирийских серебряников
Авва Феодор, игумен Старой лавры, рассказал нам.
В Константинополе были два брата, серебряники по ремеслу, родом — сирийцы. Однажды старший брат говорит младшему:
— Пойдем, побываем в Сирии и приобретем во владение нам родительский дом.
— Зачем уходить обоим? Можно ли нам бросить свое дело? Или ты иди, а я останусь здесь, или я отправлюсь, а ты останешься.
С общего согласия они порешили, чтобы отправился младший брат. Вскоре после его отъезда оставшийся в Константинополе видит сон. Благолепный старец говорит ему: «Знаешь ли, что твой брат впал в блуд с женой харчевника?» Проснувшись, он был очень огорчен и говорил сам себе: «Это я виноват, зачем отпустил его одного?» Через некоторое время снова видит во сне того же мужа, который говорит те же слова: «Знаешь ли, что твой брат впал в блуд с женой харчевника?» И снова — великая печаль... Но вот в третий раз явившийся говорит ему: «Знаешь ли, что брат твой покинул законную жену и связался с женой харчевника?» И немедленно пишет он из Константинополя в Сирию брату: «Тотчас же бросай все и возвращайся в Византию». Получив письмо, тот, оставив все, явился к брату. Старший, увидав младшего брата, ведет его в соборную церковь и начинает горько укорять:
— Хорошо ли это, что ты впал в блуд с женой харчевника? Тот, выслушав брата, начал клясться именем Бога Вседержителя:
— Я не понимаю, что ты говоришь, я не предавался распутству, не вступал ни с кем в незаконную связь и никого не знал, кроме законной жены.
Старший брат, выслушав это, спрашивает:
—Не сотворил ли ты еще чего-либо, более тяжкого?
Тот отрекался.
— Ничего не сделал я незаконного... Правда, я нашел в селении монахов из секты Севера и, не зная, что это худо, имел с ними общение. Но другого ничего за собой не знаю.
Тогда старший сообразил, что блуд и означает измену святой кафолической Церкви... Брат впал в ересь акефала Севера, поистине корчемника, опозорил себя и унизил высоту православия.
189. Жена, сохранившая верность мужу, и неожиданная помощь
В странноприимном доме отцов, в Аскалоне, пресвитер авва Евсевий рассказал нам.
Один купец из нашего города во время плавания, потерял все свое и чужое имущество, только сам остался цел. Вернувшись домой, он был схвачен заимодавцами и брошен в тюрьму, а дом и все имущество были расхищены. У него ничего не осталось, кроме одежды, которая была на нем и у его жены. Бедная жена, в сильном душевном расстройстве и в большой крайности, думала только о том, как бы прокормить мужа. Однажды она сидела в тюрьме и вкушала пищу вместе с мужем. Знатный человек посетил тюрьму, чтобы раздать милостыню узникам, и, заметив жену подле мужа, был уязвлен ее замечательной красотой и через стражу передал ей, чтобы она пришла к нему. Она охотно подошла к нему, надеясь получить от него помощь. Отведя ее в сторону, он сказал ей:
— Что ты тут делаешь? Зачем ты здесь? Та рассказала ему обо всем.
— Если я заплачу долг, согласишься ли провести со мною эту ночь?
— Я слышала, господин мой, что апостол сказал: жена не властна над своим телом, но муж ее, — отвечала воистину прекрасная и целомудренная жена. — Позволь, сударь, спросить мужа. Что он скажет, то я и сделаю.
Вернувшись к мужу, она рассказала ему обо всем. Муж и по разуму и по любви к своей жене не польстился на возможность освобождения из-под стражи. Тяжко вздохнув, со слезами, он ответил жене:
— Поди, сестра, и откажи этому человеку. Возложим все упование на Бога: Он не оставит нас до конца.
Жена встала и отпустила того человека, со словами:
— Я говорила моему мужу, и он не согласился.
В это время в той же тюрьме сидел разбойник, заключенный еще раньше купца. Подслушав разговор мужа с женою, он, глубоко вздохнув, сказал сам себе: вот какое несчастье постигло этих людей, и все-таки не захотели купить свободу ценою позора... Они предпочли целомудрие всякому богатству и все презрели в этой земной жизни... А я, несчастный, забыл совсем о Боге и не потому ли стал убийцей? О, что мне теперь сделать?..
И, подозвав мужа и жену к себе чрез оконце, к тому месту, где был заключен, говорит им:
— Я — разбойник, совершивший много злодеяний и убийств. Знаю, что, как только придет начальник и я буду выведен к нему, — меня казнят, как убийцу... Меня поразила в самое сердце ваша добродетель... Ступайте к такому-то месту у городской стены, раскопайте его и возьмите себе все деньги, которые найдете... Заплатите ими долги и будьте счастливы... И вспомните обо мне в молитве, чтобы и мне обрести милость...
Через несколько дней прибывший в город правитель приказал вывести разбойника из тюрьмы и обезглавить. Тогда жена говорит мужу:
— Не прикажешь ли, господин мой, я пойду на то место, которое указал разбойник, и посмотрю, правду ли он говорил.
— Как знаешь — так и поступи! — отвечал муж. Взяв небольшой заступ, она под вечер пришла к указанному месту и, раскопав, нашла тщательно скрытый горшок с золотом. Благоразумно распоряжаясь деньгами, она выплачивала понемногу долги. Казалось, будто она занимала то у того, то у другого, пока не выплатила всего долга и, наконец, не освободила мужа.
— Вот как они соблюли заповедь Божию, и Господь и Бог наш явил им величие Своего милосердия! — заключил рассказывавший.
190. Чудо, явленное через авву Вроха египетского
В Селевкии, близ Антиохии, жил авва Врох египетский. Вот что рассказал нам о нем Афанасий антиохийский.
Вне города нашел он пустынное место и решился устроить себе там небольшую келлию. Келлию-то устроил, но у него не было дерева, чтобы покрыть ее. Придя однажды в город, он встретил там одного из богатых граждан Селевкии Анатолия, по прозванию Кривой. Он сидел у своего дома. Подойдя к нему, старец сказал:
— Сделай милость, дай мне небольшое дерево покрыть мое жилище.
Но тот с гневом ответил:
— Вот дерево! Ну-ка подними, да и уходи...
При этом он указал ему на огромное бревно, лежавшее перед домом. Бревно было приготовлено для грузового корабля вместимостью в пятьдесят тысяч (модий).
— Благослови, и я подниму его, — сказал авва Врох.
— Благословен Господь! — сказал Анатолий с прежним гневным выражением.
Взявшись за бревно, старец один поднял его с земли и взвалил на плечо. Потом отправился к своей келлие.
Пораженный дивным чудом, Анатолий подарил старцу огромное бревно для его надобности. Старец не только покрыл свою келлию, но исправил и много других нужд в своем монастыре.
191. Черты из жизни св. Иоанна Златоуста
Нам говорили о св. Иоанне Константинопольском, справедливо получившем прозвание Златоустого за изящество и блеск его учительского красноречия: после крещения он никогда не произносил клятвы и не побуждал никого к клятве, никогда не сказал лжи, избегал шуток и не позволял другим шутить (в своем присутствии).
192. Рассказ об иноке обители
св. папы Григория, получившем по смерти разрешение от осуждения
Один пресвитер по имени Петр, придя из Рима, рассказывал нам о св. папе Григории.
Сделавшись папой, он основал многолюдный монастырь и дал такой устав, чтобы никто из иноков не имел ни малейшей собственности, даже ни одного обола. Один из братии монастыря имел брата мирянина и просил его, говоря:
— У меня нет исподнего платья. Сделай милость, купи мне.
— Вот три номисмы, — отвечал тот. — Купи себе сам, что тебе будет угодно.
Монах взял три монеты, пошел и сказал о том игумену. Игумен доложил об этом его святейшеству папе. Блаженный Григорий отлучил монаха от св. причащения, как нарушителя монастырского устава. Спустя немного времени отлученный брат скончался, и папа не знал о том. Прошло два или три дня. Игумен отправился к папе и возвестил ему о кончине брата. Папа был очень огорчен тем, что не разрешил брата перед его кончиной от епитимии отлучения. Написав (разрешительную) молитву на листе, он поручил одному из архидиаконов идти и прочитать ее над умершим. То была молитва, разрешающая брата от кары отлучения. Согласно повелению, архидиакон прочитал грамоту папы над умершим. И вот в ту же ночь игумен видит во сне умершего.
— Где ты был доселе? — спросил игумен.
— Поистине, господин, в темнице. И до вчерашнего дня не был освобожден.
Тогда стало известно всем, что умерший был освобожден от отлучения в тот самый час, как архидиакон прочел над его могилою разрешительную молитву, а вместе с тем душа его избавилась от осуждения.
193. Дивный поступок св. Аполлинария
с богатым юношей, впавшим в нищету
Вот какой рассказ слышали о папе Александрийском св. авве Аполлинарии.
Он был очень милостив и сострадателен. Вот пример. В Александрии был один юноша, сын знаменитых родителей. После своей смерти они оставили ему большое состояние — в кораблях и в большом количестве золота. Юноша плохо распоряжался своим состоянием, все потерял и впал в крайнюю бедность, не имея даже ничего для пропитания. Не то, чтобы он растратил на излишества, нет, кораблекрушения разорили его. И стал он из великих малым, по слову псалмопевца: «Восходят до небес и нисходят до бездн» (Пс. 106, 26). Так и юноша — всех превосходил богатством, а теперь стал ниже всех по своей бедности.
Узнал обо всем этом блаженный Аполлинарий. Видя юношу в таком затруднительном положении и бедности, вспомнив и его родителей, как они были богаты, пожелал оказать ему милость и подать хотя небольшую помощь для пропитания, но недоумевал, как бы это устроить, не оскорбляя молодого человека. Всякий раз, как только видел его, папе больно было до глубины души при виде грязной одежды и печального вида юноши — этих признаков крайней бедности. И забота о юноше не покидала папу. Однажды, как бы по вдохновению свыше, он придумал удивительное средство, вполне достойное его святости.
Призвав к себе расходчика св. Церкви, он наедине сказал ему:
— Можешь ли ты сохранить одну мою тайну?
— Надеюсь, владыко, на Сына Божия, — отвечал тот. — Если повелишь, не скажу никому, и никто не будет знать того, что ты доверишь рабу твоему.
— Ступай, — сказал папа, — и напиши заемное письмо в пятьдесят фунтов золота как бы от лица св. Церкви на имя Макария, отца известного юноши. Чтобы все было в порядке — и свидетели и условия — и принеси лично ко мне.
Получив такое повеление, расходчик немедленно изготовил заемное письмо и вручил папе. Но со смерти отца юноши прошло уже лет десять, а может быть, и более, между тем, грамота имела совсем свежий вид. Папа сказал расходчику:
— Ступай-ка, господин расходчик, запрячь грамоту в пшеницу или в ячмень и чрез несколько дней принеси ко мне.
Тот исполнил это и в назначенное время принес грамоту папе. Папа сказал:
— Ну, теперь ступай и скажи молодому человеку: «Сколько ты мне дашь, если я тебе доставлю один документ, который принесет тебе большую пользу?» Только смотри, не бери с него больше трех номисм. И отдай ему документ.
— Владыко, — ответил расходчик, — да я и ничего не возьму с него, если повелишь.
— Нет, я непременно хочу, чтобы ты взял три номисмы. Расходчик отправился к молодому человеку.
— Что ты мне дашь за одну вещь, которая облагодетельствует тебя?
Тот соглашался на все, чего бы он ни пожелал. Тогда расходчик, придумав заранее, говорит юноше:
— Пять или шесть дней тому назад, перебирая в доме бумаги, я нашел вот это заемное письмо и припомнил, что Макарий, отец твой, относясь ко мне с полным доверием, оставил у меня его на несколько дней, но он умер — и вот случилось так, что оно пролежало у меня до нынешнего дня. Оно совсем выпало у меня из головы, и мне не пришло на ум отдать его тебе.
— Что же ты желаешь получить за него?
— Три номисмы.
— А состоятельно ли то лицо, за которым числится долг?
— Без сомнения! И состоятельно, и милостиво, и ты без всякого затруднения можешь получить долг.
— Видит Бог — у меня теперь ничего нет. Но если отдадут мне, я тебе дам и больше трех номисм, если пожелаешь.
Тогда расходчик вручил ему заветное письмо в пятьдесят фунтов золота.
Получив документ, молодой человек является к св. папе. Поклонившись, он подает ему вексель. Папа взял, прочитал и сделал вид, будто смутился.
— А где ты был до сих пор? — спросил он юношу. Отец твой умер уже более десяти лет. Ступай-ка, сударь мой, я тебе не дам никакого ответа.
— Поверь мне, владыко, у меня его и не было. Оно хранилось у расходчика. А я и не знал. Дай Бог ему здоровья — он только что отдал его мне со словами: «Перебирая бумаги, я нашел его».
Папа отослал юношу, проговорив:
— Я подумаю.
А бумагу оставил у себя.
Через неделю молодой человек приходит к папе. Папа снова начинает укорять его.
— Зачем ты медлил представить бумагу?
По его виду можно было заметить, что он не желает отдать ему даже сколько-нибудь.
— Владыко, — сказал молодой человек, — видит Бог — у меня нет ничего, нечем кормить даже семью. Если Бог наставит вас, сжальтесь надо мною.
Делая вид, будто уступает его мольбам, св. Аполлинарий сказал ему:
— Я заплачу тебе полностью. Только прошу тебя, брат, ты уже не требуй от св. Церкви процентов.
Молодой человек бросился ему в ноги.
— Все, что повелишь и пожелаешь, владыко мой, — все исполню. И если пожелаешь убавить и самую сумму, убавь...
— Этого не сделаю. С меня довольно и того, что ты уступаешь нам проценты.
Достав, папа вручил молодому человеку пятьдесят фунтов золота и отпустил его, все еще говоря и прося об уступке процентов.
Вот каков тайный поступок Аполлинария, вот прекраснейшее деяние, обнаруживающее его сострадательную душу.
Между тем, Бог так помог молодому человеку чрез милосердие св. мужа, что он поднялся из столь бедственного состояния и не только вернул все прежнее, но превзошел и родителей своих богатством и капиталами. Вместе, с тем все это принесло ему и великую духовную пользу.
194. Совет старца из Скита
молодому иноку — не ходить по корчмам
Старец один жил в Скиту. Однажды, придя в Александрию чтобы продать свое рукоделие, увидал молодого монаха, вошедшего в корчму. Старец опечалился и остановился вне корчмы, чтобы дождаться выхода монаха и побеседовать с ним. Так и было. Лишь только молодой монах вышел, старец, взяв его за руку и отведя в сторону, стал говорить ему:
— Брат, разве ты позабыл, что ты облечен в святую одежду? Или не знаешь, что ты еще юн? Не испытал еще того, как много козней строит нам диавол? Не знаешь еще ты, как много вреда для иноков, проводящих время в городе, от того, что они здесь видят, слышат, от различных сцен городской жизни?.. Вот ты, без зазрения совести, ходишь по корчмам, слышишь и видишь там, чего не должен, и встречаешься там с женщинами... Пристойно ли это тебе? Умоляю тебя, не делай этого, иди лучше в пустыню, где ты можешь получить спасение.
— Ступай-ка себе, старче! Бог ничего не желает, кроме чистого сердца, — отвечал молодой инок.
— Слава Тебе, Господи! — воскликнул старец, подняв руки к небу. — Пятьдесят лет я прожил в Скиту, а чистого сердца еще не стяжал, а ты, юный, шатаясь по харчевням, достиг чистоты сердца!..
— Бог да сохранит тебя и меня да не посрамит в уповании моем! — сказал в заключение старец.
195. Евагрий философ, обращенный
к вере епископом Синезием
Когда мы были в Александрии, пришел туда из Пентаполя Леонтий, апамейский уроженец, муж христолюбивый и благочестивый. В Кирене он прожил уже много лет. А в Александрию он пришел во времена св. папы Евлогия, патриарха Александрийского, в зависимости от которого находилась и кафедра Киринийская. Во время нашей беседы он рассказал.
При блаженном папе Александрийском Феофиле в Кирене был епископ Синезий философ. Прибыв в Кирену, он встретил там одного философа, по имени Евагрия, своего школьного товарища и искреннего друга. Но Евагрий как был, так и остался язычником и предан был идолопоклонству. Епископ Синезий желал и старался отвратить его от идолослужения, мало того — он поставил себе это целью и главной заботой — ради той любви, какую издавна питал к нему. Однако язычник не только не соглашался, даже вовсе не желал и слушать его убеждений. Несмотря на это, епископ, побуждаемый любовию к нему, не падал духом и не переставал ежедневно наставлять, склонять и убеждать, чтобы Евагрий, уверовав во Христа, воспринял Его учение. Однажды философ даже прямо сказал епископу:
— Вот что, господин епископ! Из всего, чему учите вы, христиане, более всего возмущает меня то, что настанет конец этому миру, и по кончине мира все от века жившие люди восстанут в этой плоти, и эта плоть будет нетленной и бессмертной, что затем настанет вечная жизнь, и каждый получит воздаяние, что оказывающий милостыню нищим дает взаймы Богу, и расточающий имущество на бедных и нищих собирает себе сокровище на небе, что вместе с вечной жизнью Христос сторицей воздаст ему в грядущем веке — все это, кажется мне, обман, насмешка, басня и пустые слова...
Со своей стороны, епископ Синезий утверждал, что все учение христиан истинно, что в нем нет ничего ложного или чуждого истине, и старался подтвердить истину своих слов многими доказательствами.
Долго епископ добивался своей цели, пока, наконец, не обратил философа в христианство и затем крестил с детьми и всеми домочадцами. Спустя немного времени Евагрий вручил епископу три динария золотом в пользу бедных и при этом сказал:
— Прими от меня три динария, раздай бедным и дай мне удостоверительную грамоту, что Христос воздаст мне за это в будущей жизни.
Взяв золото, епископ охотно дал ему грамоту, какую тот желал.
Прожив несколько лет после крещения, Евагрий тяжело заболел и почувствовал приближение смерти. Пред самой кончиной он говорил своим детям: «Когда будете хоронить меня, вложите вот эту грамоту в мои руки и с ней похороните меня». После его смерти дети исполнили его заповедь и зарыли его в могилу вместе с документом. На третий день после погребения он является ночью в сновидении епископу Синезию и говорит: «Пойди и в гробу, где я лежу, возьми свою грамоту. Я получил, что следует. Вполне удовлетворенный, я не имею более никакой претензии на тебя и в удостоверение тебя в этом я расписался на твоей грамоте».
Епископ не знал, что философ был погребен с его грамотой.
Призвав в то же утро сыновей философа, епископ сказал им:
— Что вы положили в гроб вместе с философом?
— Ничего, владыко, кроме обычных погребальных одежд. Они предположили, что епископ спрашивает о деньгах.
— Как?! — сказал епископ. — Разве не положили вы с ним грамоты?
Тут они вспомнили — они никак не могли представить себе, что дело идет о грамоте, — и отвечали:
— Точно так, владыко. Умирая, отец дал нам какую-то грамоту и сказал: «При погребении вложите мне в руки грамоту, так чтобы никто об этом не знал».
Тогда епископ рассказал им свой сон, который видел в ту ночь. Потом, взяв детей, духовенство, знатных жителей города и некоторых из простых граждан, пришел к могиле философа. Могилу разрыли, раскрыли гроб, философ лежал и держал в руках грамоту. Взяв грамоту из рук умершего, они развернули ее и нашли только что сделанную собственноручную подпись философа... Вот что было написано: «Я, Евагрий философ, тебе, святейшему епископу господину Синезию, желаю радоваться. Я получил по твоей расписке, вполне удовлетворен и не имею никакой претензии на тебя из-за того золота, которое я дал тебе, а чрез тебя Христу Богу и Спасителю нашему». Все присутствовавшие были поражены этим и долго взывали: «Господи, помилуй!» Все прославляли Господа, творящего чудеса и подающего вечное воздаяние рабам Своим.
Тот же господин Леонтий утверждал вместе с тем и то, что грамота с собственноручной подписью философа сохраняется доныне и находится в сокровищнице церкви киренской. Всякий, вновь вступающий в свою должность ризничий вместе со священными сосудами принимает и эту грамоту и бережно хранит ее. Сдавая другому, вместе с сосудами передает и грамоту в полной неповрежденности.
196. Чудо происшедшее с детьми в Апамее, произнесшими во время игры слова св. возношения
Бывший начальник африканской провинции Георгий, человек христолюбивый, чтивший иноков и нищелюбец, сорадовавшийся всему доброму и богоугодному, рассказал нам: "На моей родине — он был родом из Апамеи, второй сирийской провинции, из города Торакса — есть местечко, лежащее в сорока милях от города, называемое Гонаг. В окрестностях селения, на расстоянии одной мили, дети пасли скот. Однажды дети, как это обыкновенно бывает в их возрасте, вздумали поиграть. Разыгравшись, они вдруг решили: "Давайте устроим собрание и отслужим обедню". Все тотчас согласились, поставили одного в чине священника, двух других произвели во диаконы. Нашли один гладкий камень и начали игру: на камне, как на жертвеннике, положили хлеб и в глиняном кувшине вино. Священник стал пред жертвенником, а диаконы — по сторонам. Священник произносил молитвы св. возношения, а диаконы махали поясами, будто рипидами. Во священники избран был такой, который хорошо знал слова молитвы, так как в церкви вошел в употребление обычай, чтобы дети во время литургии стояли пред святилищем и первые, после духовенства, причащались св. Таин. В иных местах священники имеют обычай громко произносить молитвы св. возношения, почему, часто слыша, дети могли знать их наизусть.
Когда все было устроено по церковному чину, прежде чем приступить к раздроблению хлеба — вдруг огонь ниспал с неба, пожрал все предложенное и совершенно испепелил самый камень, так что не осталось никакого следа ни от камня, ни от того, что приносилось на нем. При виде неожиданного явления дети в страхе замертво попадали на землю и не могли ни встать, ни закричать. Так как они не вернулись в обычное время домой — они без чувств все еще лежали на земле — родители отправились из селения узнать о причине их необычного отсутствия. После розысков они нашли их распростертыми на земле. Дети не узнавали своих родителей и ничего не отвечали на расспросы. Увидав их без чувств, родители взяли детей, каждый своего, и отвели домой. Все были в крайнем изумлении, видя детей в таком состоянии. Да и узнать что-либо нельзя было, вследствие безсознательного состояния детей. В течение целого дня их принимались не один раз спрашивать, но не добились никакого ответа. Весь день и ночь прошли в полной неизвестности относительно случившегося. Только на другой день дети понемногу стали приходить в сознание и рассказали, что они делали и что случилось. Тогда родители взяли детей и, пригласив важнейших жителей селения, пошли на место происшествия, где совершилось изумительное чудо. Там заметны еще были следы ниспавшего огня.
Все, кто только слышал о происшествии и убедился своими глазами в достоверности его, поспешили в город и обо всем по порядку рассказали епископу. Епископ, удивляясь важности полученных сведений, отправился со всем клиром на место происшествия. Выслушав от детей еще раз рассказ обо всем и увидав следы небесного огня, епископ назначил детей в иноки и на самом месте устроил знаменитый монастырь. Над местом, куда ниспал огонь, был устроен храм и поставлен св. жертвенник".
Господйн Георгий прибавил к своему рассказу, что в этом монастыре он видел одного из мальчиков. Вот о каком дивном и небесном знамении рассказал нам христолюбец Георгий!
197. Рассказ Руфина о св. Афанасии
и его сверстниках
Церковный историк Руфин записал из прежнего времени нечто подобное об игре детей. Повествуя о детстве св. Афанасия, этого великого борца и провозвестника истины, бодрого и творившего угодное пред Богом пастыря, говорит, что его предназначение епископскому сану получило свое начало свыше в некотором дивном предчувствии. Мы расскажем, что узнали от других, о ранних годах этого мужа, о том, каким он был в отрочестве, напомним и о его воспитании. Святой Александр, бывший папою в Александрии после Ахилла, по предсказанию св. архиепископа и священномученика Петра, осудившего нечестивого Ария, однажды взглянул на море, увидал на морском берегу игравших там по обычаю детей. Они представляли епископа и все, что по чину совершается во храме. Присмотревшись внимательно к игре детей, он увидал, что у них совершаются некоторые таинства. Пораженный этим зрелищем, он немедленно созывает духовенство и рассказывает о том, что видел. Потом послал взять и привести к нему всех детей. Дети явились. Папа спросил их, во что они играли и что при этом делали. Естественно, что ребятишки перепугались и чистосердечно рассказали обо всем по порядку, как между прочим, они крестили некоторых, оглашенных Афанасием, которого дети поставили над собою епископом. Тогда епископ тщательно расспросил, кого дети окрестили — и узнал,что дети в точности исполнили все по чину Богослужения. После совещания со своим клиром, папа постановил — вторично не совершать крещения над теми, кто удостоился св. таинства. Относительно же Афанасия и тех, кто избраны были детьми в клирики, он поручил родителям воспитывать их в наставлении и наказании Господнем, в особенности — Афанасия, которого вскоре затем посвятил Богу. Так уже с юных лет обогащаясь благодатными дарами, состоя при епископе, он просиял впоследствии, взойдя сам на высшую степень... Пригласив к себе родителей Афанасия и тех детей, которые в игре представляли собою священников и диаконов, он, пред лицом Бога, посвятил их на служение Церкви, и с тех пор они содержались на церковные средства.
Прошло немного времени. Афанасий окончил школу первоначального обучения и затем прошел полный курс словесных наук и литературы. Родители, как вверенный Богу залог, отдали его священнику, и, подобно Самуилу, он продолжал свое воспитание при храме Божием. Всякий раз, как престарелому Александру приходилось отправляться на соборы епископов, он брал с собою Афанасия, который и носил его священное облачение, — то, что по-еврейски называется — ефод.
Подвиги и борьба Афанасия за Церковь против еретиков были так велики, что к нему можно приложить слово писания: "Аз бо скажу ему, елика подобает ему о имени Моем пострадати" (Деян. IX, 16). Во вражде к нему вся вселенная соединилась, подвиглись цари земные и царства, и воинства поднялись на него... Но он соблюл слово Божие: аще возстанет на мя брань, на Него аз уповаю (Пс. XXVI, 3). Дела его столь славны, что их величие не позволяет ни о чем умолчать, и в то же время столь многочисленны, что заставляют предпочесть молчание... Разум теряется, отказываясь указать, что предпочесть и что опустить... Напомним о немногом, что относится к моей задаче — об остальном пусть гремит слава! Но и слава расскажет гораздо меньше самой правды — не может она ничего не прибавить к правде, ни изобрести чего-либо нового...
198. Ответ св. Афанасия Александрийского на вопрос относительно силы крещения
Однажды спросили св. Афанасия, папу Александрийского, можно ли считать, согласно вере и учению христианскому, крещенным того, кто, не веруя на самом деле и лишь притворяясь верующим, испросит себе крещение по каким-либо посторонним обстоятельствам? "Послушайте, - отвечал он, - что говорят старцы: когда была сильная смертность, многие без околичностей прибегали к св. крещению из страха смерти. Блаженному мученику Петру явился некто в виде ангела и сказал: "Доколе будете вы посылать сюда запечатанные мешки, но совершенно пустые, без всякого содержания внутри?" Поэтому, насколько можно заключить из слов ангела, носящие печать крещения, хотя бы и получили его в расчете на какое-либо благо, считаются крещенными".
199. Рассказ о простом старце, вразумленном людьми, а не ангелами, которых он видел
Один из отцев разсказывал.
Был старец, святой и чистый по жизни. Когда он совершал св. литургию, то видел ангелов, стоявших по правой и по левой стороне. Усвоив у еретиков чин службы, и будучи сам не сведущ в божественных догматах, он, по простоте и незлонамеренно, во время службы говорил не то, что должно, не сознавая своей ошибки.
По Промыслу Божию, к нему пришел один брат, сведущий в догматах. Старцу пришлось при нем совершать литургию. И сказал ему брат — он был в сане диакона: "Отче, то, что ты сказал во время священнодействия, не согласно с православной верой, но заимствовано у еретиков". Старец, при виде ангелов, предстоящих священнодействию, не обратил никакого внимания на слова брата. Но диакон не переставал утверждать: "Ошибаешься, старче! Не принимает этого Церковь..." При этих укоризнах и обличениях, которым он подвергался от диакона, старец, увидав по обычаю ангелов, спросил их:
- Вот что говорит мне диакон. Правда ли это?
- Послушайся его: он правильно говорит, — сказали ему ангелы.
- Почему же вы не сказали мне этого?
- Бог так устроил, чтобы люди были исправляемы людьми же, — отвечали ангелы.
С тех пор старец исправился в службе и воздал благодарность Богу и брату.
200. Юноша, золотых дел мастер,
усыновленный вельможею за усердие в вере
Один из отцев рассказал нам.
Молодой человек, прекрасных дарований, поступив к золотых дел мастеру, в скором времени в совершенстве изучил свое ремесло. Один из знатных людей заказал устроить золотой крест с драгоценными камнями, чтобы пожертвовать в церковь. Хозяин поручил этот заказ молодому человеку, как весьма искусному мастеру. Он и стал размышлять: вот какое богатое пожертвование приносит Христу этот человек! Почему бы и мне не уделить из моего жалованья на этот крест? Разве Христос не примет моей жертвы, подобно двум лептам вдовицы? Рассчитав, сколько следует ему получить жалованья, он делает заем и употребляет его на крест. Между тем приходит заказчик и, свесив крест, прежде чем были вставлены камни, находит его по весу гораздо тяжелее данного им количества золота. Тогда он с угрозами начинает укорять молодого человека за то, что он прибег к обману, сделав подмесь к золоту. Юноша отвечал ему:
- Единый, ведый сердечные помышления, знает, что я не сделал ничего подобного. Но видя, сколь великое пожертвование ты приносишь Христу, я решился присоединить к нему из своего жалованья, чтобы и мне иметь часть с тобою — и Христос принял и мою жертву, как две лепты вдовицы.
- Подлинно ли так ты, чадо, и рассуждал!?. — сказал пораженный словами юноши заказчик.
- Подлинно так...
- Если ты держишься таких мыслей и всю волю свою предаешь Христу, и если ты пожелал иметь часть со мною, — сказал вельможа, — вот — отныне я усыновляю тебя и оставляю своим наследником.
И действительно взял его к себе и сделал своим наследником.
|